Вчерашняя текила требовала похмелья, и Пикин пригласил следователя в пивбар на Садовой.
— А вы знаете, Андрей Романович, вы были у нас первым подозреваемым в убийстве и краже денег, — отхлёбывая пиво, обронил следователь.
— И что меня исключило из подозреваемых?
— Видеозапись.
— Какая ещё видеозапись?
— Ваш коллега, Семён, оказался человеком дальновидным и установил в кабинете видеокамеру, которая всё записывала через компьютер.
— Так вы теперь знаете истинных преступников? — взволнованно спросил Пикин.
— Нет. Сейф вскрывали в темноте при свете фонарика, ночью, накануне взрыва. Видеокамера та с низкой чувствительностью, работает только при хорошем освещении, там мало что видно, но рост преступника и фигура явно не ваши.
— Но кто принёс эту коробку с бомбой?
— Этого мы вычислили быстро. На видеозаписи он получился качественно, но, самое главное, было видно отсутствие трёх пальцев на правой руке. Он оказался профессиональным сапёром с фантазией. Взрывчатка была обложена пенопластом, в который были воткнуты диски пилы. С такой экзотикой наши эксперты столкнулись впервые. К сожалению, как только мы пошли по его следу, он всплыл в одном из моргов, отравившийся метиловым спиртом. Даже рюмка этой дряни может привести к смерти.
— И вы думаете, что он упился палёнки? — с иронией спросил Пикин.
— Нет, я так не думаю. Но дело закрыто в связи со смертью подозреваемого. Поэтому я могу спокойно пить пиво за ваш счёт.
— У вас наверняка остались вопросы и свои гипотезы в этом деле?
— А как вы думаете, Андрей Романович? Неужели я похож на идиота?
— Мне очень нужна правда. Если вы готовы приоткрыть карты, я готов платить.
— Вы получили выходное пособие?
— Нет. И не буду.
— Чем тогда вы готовы платить?
— За день до трагедии Семён выдал мне три тысячи долларов на взятку директору типографии, который должен был работать на нас и тормозить продукцию конкурентов. Теперь смысл взятки пропал, и я готов эти деньги с вами поделить.
— Вы отдаёте мне две тысячи зелёных, и я вам скажу, кто крышевал завод Жаждина и под кем он шёл в политику.
— Вы хотите сказать, что Жаждин пешка?
— Да, ни завод, ни деньги Жаждину не принадлежат. Он ходил под братвой, а братва ходила под серьёзными людьми. Я бы на вашем месте туда не лез, — следователь высморкался в край скатерти стола и пристально посмотрел на Пикина.
— Я согласен… Деньги дома.
— Я не спешу. Завтра и обменяем бумагу на слова, — следователь улыбнулся, его зубы были полупрозрачными, с жёлтым налетом. — У вас сейчас есть тысяча рублей?
— Да.
— Дайте!
— Вы увидели хорошую девочку?
— Нет, мальчика, — следователь смотрел в глубину бара на смазливого пацана лет шестнадцати, сосущего пиво из бокала через трубочку.
— Не слишком ли вы для сотрудника МВД откровенны?
— Я достаточно циничен для сотрудника МВД. А если я скажу, сколько таких аномальных в сексе работает в милиции и прокуратуре, вы разочаруетесь в демократии. Вы можете успокоиться. Лично я никого не насилую и не совращаю, я пользуюсь готовым товаром. Так что гоните деньги!
Пикин достал две купюры по пятьсот рублей и положил их на стол. Не подавая руки, только слегка кивнув, ушёл.
Следователь сам позвонил Пикину и назначил встречу у памятника Лермонтову. Нижняя губа у любителя мальчиков была треснутой. От него пахло потом немытого тела. Пикин, чтобы избежать рукопожатия, быстро протянул запечатанный конверт с деньгами. Следователь нервно схватил конверт и сунул во внутренний карман пиджака.
— Андрей Романович, я тут в столе убитого нашёл книгу некоего Вейнингера «Пол и характер», видимо, немецкий нацист, судя по тексту. Вот в книге подчёркнутые места. Прочтите и скажите, чтобы это могло значить.
Пикин взял книгу и открыл на первой закладке:
«Антисемитизм еврея доказывает, что никто, знающий еврея, не ощущает его как предмет, достойный любви, — даже сам еврей»;
«Всемирно-историческое значение еврейства состоит именно в том, что оно постоянно доводит арийца до сознания самого себя»;
«Благодаря еврею ариец знает, что ему надо беречься еврейства как некоторой возможности,
