Тарлана в кафэ «У Джафара».
Они рванули с места, сжигая шины. Татьяна быстро собрала патроны и зарядила пистолет. «Теперь можете приезжать вшестером», — сказал она вслух, пряча пистолет под курточкой.
Через десять минут должен был подойти поезд из Питера, в котором по договорённости должен был вернуться Андрей. Чтобы убедиться, что за ним нет хвоста, Андрей должен был побродить, а Таня понаблюдать.
— Садись, кажется всё чисто, — сказала Таня, открывая дверцу.
— Домой, шеф! — сказал Андрей, поцеловал Таню и достал из-за пазухи подвядшую розу. — С Питера вёз.
— Рассказывай.
— Видел Базунова. Он предложил работу на Систему.
— У меня тоже плохая новость. Пристали конкретные хачики. Я выкрутилась, но выдала себя, точнее свои снайперские способности. Вот, пистолет подарили. Таня всё подробно рассказала.
Войдя в дом, Пикин долго молчал.
— Ты, что молчишь, решил поругаться?
— Почему ты назвала мою работу на Систему плохой новостью? Вот твоя новость действительно плохая, эти кавказцы тебя в покое не оставят.
— Во-первых, я не верю, что Система оставит нас в покое. Во-вторых, у меня не было выбора с кавказцами. Я должна была принять их условия?! — крикнула Таня и заплакала.
— Извини. Я не прав. Но насчёт Системы ты тоже не права. У меня будет своё дело, которое мне нравится. И коды на самоликвидацию уничтожены. Система перестраивается в новых условиях.
— Ты им веришь? К тому же, убрать человека можно и другим способом.
— Если бы было нужно, убрали бы на месте встречи. У Системы сейчас нет лишних людей. Я верю Базунову.
— Я поверю только маме. Нам нужно с ней встретиться. Ты завтра поедешь к ней на работу, как раз будет пятница. Привезешь её сюда. Всё равно она должна знать, что я жива. У неё был инфаркт. Я не переживу, если с ней, что-то случится.
— От счастья тоже умирают. Я когда тебя увидел, чуть не распался на молекулы.
— Вот и подумай, как её подготовить к новости…
Маму Тани звали Натальей Игнатьевной. Пикин топтался возле её кабинета с табличкой «хореограф». Она шла, глядя в пол. На её лице появились морщины, у корней волос просматривалась седина.
— Андрей! Что вы тут делаете?
— Я жду вас.
— Зачем? Не стоит вам здесь появляться, уходите, — она посмотрела на Пикина погасшими глазами.
— Я подожду вас на улице, в сквере. У меня для вас письмо.
— Хорошо, я скоро буду, хотя ничего не понимаю.
Она села на скамейку. Андрей решил, что будет лучше, если о воскрешении своей дочери, она прочтёт сама, увидя её почерк.
— «Мама, я жива». Это что, Андрей? — она побледнела и заплакала.
Наталья Игнатьевна долго рылась в сумочке, пока не нашла баночку с таблетками.
— Андрюша, купите в ларьке воды. Если я не приму эти таблетки, мне с этой скамейки уже не встать.
Они взяли такси и сразу поехали на вокзал.
— Господи, если бы был самолёт, я бы полетела на нём.
— Там нет аэродрома.
— Там есть, Андрюша, военный аэродром, насколько я поняла ваше местоположение. От вас в километрах двадцати. А давайте мы с вами заедем в Генштаб. У меня есть там один генерал, который может нам помочь с воздушным транспортом.
Наталья Игнатьевна вышла сияющая и с генералом.
— Андрюша, рассчитайтесь за такси, мы полетим. Я вас представила как сына моей сестры. Нам нужно срочно в Псков. У вашей мамы и моей сестры срочная операция. У неё редкая группа крови, которая по наследству досталась мне. Я ничего лучше не придумала. Нас сейчас отвезут на аэродром, часа через два у них — транспортный борт. Я на десять часов раньше увижу своё солнышко.
— А что это за генерал?
— Это один из замов командующего округом. У меня учится его внучка. Через месяц будет решаться, кто поедет во Францию с гастролями. Его внучка уже едет…
Самолёт потряхивало. Наталья Игнатьевна крепко держала Андрея за руку.
— Вы знаете, я панически боюсь летать самолётами.
— Честно говоря, и я себя чувствую не уютно.
