Шарф красный – вот она, во всей своей красе!
Блажен, кто холод молока её вкусил
Далече где-то, на двухсотой на версте.
Вдоль тех дорог…
Чреда ночей прошла по ним. Высок и строг
Так медленно идёт монахов братский строй,
А воздух и вода мертвы, сокрыты мглой.
Дороги, с вами я! Вас впитываю взглядом.
Дороги, с вами я! Как жизнь, вы мне отрада.
Ногтями вашими прорезан шрам огня
На горизонте, что зовёт меня.
По ту сторону мелодии
Ушёл в переулок дед со скрипкой и с внуком.
Говори, говори же! Ночь не слышит нас даже.
С твоими камнями я рос, был им другом,
Я знал, что они всё, как исповедь, скажут.
На ресницах у мира эти камни – слезой.
Платочек из шёлка их разве осушит?
И над каждой дрожащей над ними строфой
Орлом безмолвие крýжит.
Иногда пробудишься средь ночи от сна,
То ли ýмно, то ли глупо - усмехнёшься легонько…
Наблюдают за нами матерей седина,
Молчанье комнат, где нет ребёнка.
Мы вернёмся к дорогам, оставленным нами,
И восстанут, неся облака и напев,
И возьмут нас с собой, нежно гладя руками,
На широкой груди укачав и пригрев.
Продолжай! Расскажи,
Как колодцы свежú,
Лес осенний пылает, весь разряжен и ал,
Но без друга, без слов
Пашет поле своё
Нашей боли комочек, пристыжен и мал.
Нет спасенья ему, нет за ним никого,
Над его колыбелями траура тень.
Одинокий, как старшие братья его –
Конец, сердце и осени день.
Он в лучах материнских прощений притих,
То ли ýмно, то ли глупо стыдлив перед нами.
На порогах широких, ненасытных, чужих
Мы улыбку его затоптали ногами.
Древняя осень
В разметавшейся гриве с просторных полей,
Из тёмных озёр, дрожью тронутых рек,
В тигриных закатах
Идёт вдоль аллей
Осень старая в громе телег.
И домá, как коровы сбиваясь в стада,
Провожают глазами неспешно и судят.
Осень с шумом пути открывает всегда.
Потому-то и любят её города,
Потому-то и девушки любят.
Пульсом вен её мощным полон города слух.
Перед бурей листва на земле задрожала,
И молчанье, как тело, испустившее дух,
С тобой вместе, душа, содрогнулось и пало.
О душа моя! Схлынула кровь с губ твоих,
Раздробить твои пальцы конвульсия хочет,
Одурманил тебя пар потоков чужих.
Птицы голосом хриплым пророчат.
Для лица маску ты – ветвь цветную взяла
И за радугой этой лик свой скрыла, скорбя.
Это ветер гудел, это осень была.
Она сад ярко красный зажгла для тебя,
Показать: ты бедна – ни двора, ни кола.
Это осень была!
Вся в дыханье горячем
Чёрных стад и в пред ними идущих громах,
В грозном свисте бичей их, в просторе гудящем,
В винодельнях с вином молодым на губах…
Это осень была!
И над миром дрожащим,
Там, где буря все двери и шторы шатает,
Вспышка молнии злато простынь растрясла,
С неба родины дальней
