Вдовы по четвергам

забирай».

— Таков формат, сеньора, мы всегда так пишем, — объяснили ей.

И вот наступила суббота, восемь часов утра.

«Единственный день, в субботу с девяти до семнадцати часов».

— Только не моих Барби, — заплакала Ариана, увидев, что ее кукле в костюме медсестры на лоб тоже прикрепили этикетку с ценой.

Лала отправила ее играть к Софии Скалье. Ариэль исчез еще вчера и сказал, что до вечера не появится. Мартин ушел с Тано — в первый раз за несколько лет тот пригласил его поиграть в теннис.

— Здесь я все равно только путаюсь под ногами.

Он взял ракетку у кого-то из знакомых, потому что его ракетка лежала рядом с клюшками для гольфа и к ее грифу был приклеен ценник «100 долларов». Лала не хотела уходить. Ей было интересно увидеть, кто купит каждую вещь, как они будут их трогать, ходить по ее дому, откладывать в сторону то, что их не интересует, как будут торговаться или выпрашивать скидку при покупке нескольких предметов сразу. В итоге она не смогла собраться с силами и разложить вещи, это сделала сотрудница фирмы.

— Я ничего не хочу брать, продайте все, что возможно, а остальное выкиньте.

Так что она удивилась, но ничего не сказала, увидев на кровати две стопки поношенного белья, к которым прикрепили ценники. Стопку трусиков Victoria's Secret продали еще до полудня. Отечественное белье купила новая жена Инсуа.

— Для девушки, которая работает у нас дома, видела бы ты, что она носит… Уму непостижимо!

Наполовину использованный дезодорант, полбутылки виски, открытые коробки английского чая, начатые флаконы духов. Друзья, соседи, незнакомые люди приходили по объявлению и забирали все. Не купили только покрывало, на котором было паленое пятно в форме утюга, и ту одежду, что совсем вышла из моды.

К вечеру в доме остались лишь кровати, зубные щетки, одежда, что была на них, несколько пластиковых пакетов с покупками — их по какой-то причине не унесли сразу и оставили до завтра, а также два чемодана — туда Лала сложила вещи, которые они возьмут с собой на север. Джип, стоявший перед домом, им уже не принадлежал, они немного попользуются машиной, а затем отдадут отцу Лалы в счет погашения долга. Они поживут здесь еще несколько дней, пока не придет пора передать дом новым владельцам, затем им придется на какое-то время переехать к родителям Мартина, а оттуда — прямо в Северную Америку.

— Кто забрал моих Барби? — спросила Ариана у матери.

— Они уже больше не твои.

Ариана сжала губы и попыталась сдержать слезы.

— Не забывай, что ты уже большая, Ариана.

— Могли бы оставить мне хотя бы одну, — захныкала девочка.

— Так было бы еще хуже, — ответил ей отец.

Они пошли спать. Среди ночи Ариана вдруг проснулась. Она ожидала увидеть своего брата на соседней кровати, но его там не было. Обошла то, что когда-то было их домом. Среди пластиковых пакетов, отложенных до завтра, она разглядела тот, где лежали ее Барби. На крепко завязанный пакет была приколота бумага с надписью «Рита Мансилья». Ариана была с ней знакома, это бабушка одной из ее здешних подружек. Она представила себе, как подружка расчесывает ее кукол. Гладит их по волосам, одну за другой. А ведь сама в Майами на бабушкины деньги накупила себе игрушек гораздо интереснее, об этом говорила ее мама: там есть такое, чего мы тут в жизни не видали и даже не знаем, как это называется. Девочка развязала пакет. Там лежало десять кукол. Пять блондинок, три брюнетки и две рыжеволосые. Барби-медсестра была блондинкой, как и она. Ее любимая кукла. Ариана хотела бы стать медсестрой, когда вырастет, если в Майами есть медсестры. Конечно же есть. Если только она не вернется в Лос-Альтос с Ариэлем. Да, с Ариэлем, но уже не в Лос-Альтос, он конечно же тоже больше не будет жить здесь, подумала она. Кроме Барби в пакете лежали пара туфель и три пары белых трусов ее мамы. Девочка пошла к себе в комнату, достала из своего школьного рюкзачка ножницы, вернулась обратно, села на пол у открытого пакета и по очереди обрезала волосы всем Барби — под корень. На паркетном полу валялись пряди светлых волос вперемешку с темными и рыжими. Все вокруг было усыпано искусственными волосами. Она отстригла прядку волос со своей челки и перемешала их с кукольными. Сгребла все руками и сунула волосяной ком в карман своей пижамы. Девочка в последний раз глянула на кукол, сложила их в пакет так, чтобы они не соприкасались с трусами, и завязала узел. А затем пошла спать.

Глава 42

После встречи с Альфредо Инсуа и разговора о «причастии» Тано как никогда много думал о страховании. И о смерти. Почему-то казалось, что смерть словно бы разлита в воздухе. Два самолета разрушили Всемирный торговый центр, будто карточный домик, и теперь никто не мог избавиться от чувства страха. В тот день дети остались дома, катастрофа совпала с Днем учителя — занятий не было. Но в полдень они отправились на день рождения.

— Проверь, не откладывают ли праздник из-за этих башен, — сказал он Тересе.

— А при чем здесь это? Трагедия случилась в Нью-Йорке! — ответила жена и повезла детей на день рождения.

Тано снова остался дома наедине со своими мыслями.

У него в Troost был страховой полис. И там отсутствовал пункт о досрочном расторжении. Обычная страховка, которую эта компания делала для своих сотрудников во всех странах мира. Тано охотно согласился на такие условия, ему никогда не приходило в голову, что она может понадобиться раньше. Он ведь считал, что и дальше все пойдет как прежде. Или даже лучше. В его карьере каждая смена работы означала увеличение зарплаты, более высокую должность и более важные задачи. У него не было СПИДа или другой смертельной болезни, из-за которых Альфредо Инсуа перекупает страховые полисы. А если и были, то он об этом не знал. Хотя, если подумать, любая жизнь ведет к смерти. Иногда ее можно предсказать, иногда она наступает в самый неожиданный момент, но смерть неминуема. Он сел за компьютер. Через окно увидел, как вернулась Тереса, она пошла в сад пересаживать недавно купленные растения вместо засохших. Саженцы до сих пор находились в особых пластиковых пакетах питомника Green Life. Название он прочел через окно. Звонил отец, спрашивал, как у него дела с его новым бизнесом.

— Прекрасно, — солгал он.

— Другого я от тебя и не ожидал, у тебя хорошая школа, — ответил отец и пригласил его в октябре вместе съездить в Карило, чтобы снять на лето, на январь, дома рядом.

— Вы же поедете летом в Карило, да?

— Конечно, — солгал Тано еще раз.

Он повесил трубку. Открыл в интернете страницу своего банка. Ввел имя и пароль. Посмотрел на остаток средств. Взял калькулятор, сложил цифры. Добавил ту сумму, что была у него на другом счете. Облигации, стоимость которых резко упала в связи с ростом уровня рисков в стране. Если подождать, то, возможно, цена их снова возрастет, но в этом он сомневался. Открыл на компьютере файл Exel с записями расходов. Разделил свои накопления на сумму ежемесячных трат. Пятнадцать месяцев. Через пятнадцать месяцев при том же уровне жизни у них начнутся проблемы. У него самого, у Тересы, у детей. У всех. И думать нечего о том, чтобы снять дом в Карило, где они обычно проводили лето. А лето уже близко. Он просмотрел список со статьями расходов. Прикинул, от чего можно было бы отказаться. Например, не платить за обучение в школе, как в конце концов поступил Мартин Урович в начале года. Или отказаться от прислуги, как Рони Гевара. Но он не Урович и не Гевара. Если он не будет платить, то окажется в списке должников. А если продолжать жить в Лос-Альтосе, то совершенно невозможно отказаться от занятий спортом для детей, от игры в теннис, от абонемента в спортзал и еженедельных сеансов массажа для Тересы. Кино, вино, одежда, музыка — если они хотят поддерживать прежний уровень жизни, то все это необходимо. А другой жизни Тано себе не представлял. Отъезд Уровича