едкого дыма, и смотреть на мир сквозь чистые оконные стекла. Элинор как раз это и делала, когда с некоторым удивлением заметила, что проезжающая мимо карета остановилась перед их дверью.
Гости? Уже поздно, хотя еще приличное время для дневных визитов. Но графа нет дома. Кто мог к ним заехать?
Элинор получила ответы, когда дворецкий проводил в гостиную сестер, которых виконт представил им сегодня днем.
— Простите нашу смелость, леди Элинор, — сказала миссис Гвендолин Баррингтон, протягивая руку для приветствия. — Мы едва имели возможность общения с вами и вашей сестрой в Гайдпарке и очень разочарованы, что не могли узнать вас получше.
— Да, вы были слишком заняты виконтом Бентоном, чтобы обращать внимание на других, — вставила мисс Эмма.
— Эмма! — одернула ее миссис Гвендолин. — Сейчас не время для твоего юмора. После столь короткого знакомства леди Элинор подумает, что ты ужасно груба.
Элинор посмотрела на младшую из сестер, ожидая увидеть ее смущение, и была удивлена, когда заметила враждебность, мелькнувшую в глазах девушки.
— Не будем отрицать, что Бентон действительно привлекает к себе внимание, — с натянутой улыбкой сказала леди Доротея. — За исключением тех случаев, когда рядом находится мой муж.
— Нет, Доротея, обычно это мой Джейсон очаровывает всех леди, — поддразнила ее миссис Баррингтон.
Обе засмеялись, и напряжение чуть спало. Предложив гостям сесть, Элинор обдумывала, не подать ли чай, но сомневалась, что кухарка к этому готова. Ведь сестры Эллингтон были единственными, кто приехал к ним с визитом, пока они с Бьянкой находились в Лондоне.
Решив, что разумнее ограничиться прохладительными напитками, Элинор велела дворецкому позвать ее сестру. Улыбающаяся Бьянка вошла в гостиную, и вскоре они занялись обсуждением предстоящих событий сезона.
Элинор почти не участвовала в беседе, желая, чтобы сестра взяла инициативу на себя. Вначале Бьянка немного смущалась, но благодаря дружескому и непринужденному поведению гостей прекрасно справилась с трудной задачей.
К своему удивлению, Элинор узнала, что леди только недавно приехали в Лондон, и была потрясена, услышав, что они выросли в провинции. И даже не имели связей в высшем обществе, будучи внучками баронета. Но миссис Баррингтон удалось выйти замуж в семью графа, а леди Доротея, уже маркиза, в свое время станет герцогиней Гейнсборо.
Элинор украдкой изучала двух старших сестер, ведущих оживленную беседу. Эти провинциальные девушки не только заняли высокое положение в свете, но и выглядели счастливыми, что намного важнее. Благодаря их связям Эмма выберет себе любого джентльмена, когда решит выйти замуж. А ее милая Бьянка не имеет такой возможности, с завистью подумала Элинор.
Дружба с этими женщинами была бы полезной, но вряд ли Бьянка подружится с Эммой. Хотя младшая из сестер больше не допускала грубых выходок, однако не выказывала ни малейшего дружелюбия, сидела молча, с ханжеским выражением на красивом лице.
Элинор понятия не имела, что они могли сделать, чтобы обидеть девушку. Может, она завидовала красоте Бьянки? Или ей не нравилось чтото другое?
Невзирая на причину, капризное поведение в обществе неприлично. Это выглядело тем более странным, что обе старшие сестры явно хотели понравиться.
Часы пробили час, и гости встали.
— Благодарю вас за милый прием, — сказала леди Доротея, натягивая перчатки. — Я знаю, приглашение запоздало, но в четверг вечером мы с мужем устраиваем небольшой обед. Просто семья и близкие друзья. Если вы случайно не заняты, мы бы хотели, чтоб вы присоединились к нам.
— Я пока не знаю, есть ли у моего отца какиелибо планы на вечер четверга, — ответила Элинор.
— Боже, простите мою рассеянность, — пробормотала леди Доротея. — Конечно, граф тоже включен в приглашение.
Элинор улыбнулась. Леди Доротея просто не знала, что включением графа отнюдь не подсластила свое приглашение.
— О, обещайте, что приедете, — настаивала миссис Баррингтон. — В конце концов, провинциальным девушкам следует держаться вместе.
— Я проверю наш календарь визитов и дам вам знать, — кивнула Элинор.
После их отъезда сестры остались в гостиной на случай, если появятся другие визитеры.
— Ты ведь примешь ее приглашение, да? — спросила Бьянка. — Мне бы очень хотелось поехать на обед к леди Доротее.
— Неужели? Я не предполагала, что она тебе настолько понравилась. Или это миссис Баррингтон?
— С твоей стороны не слишкомто любезно дразнить меня, — засмеялась Бьянка. — Ты думаешь, виконт Бентон там будет?
Элинор усмехнулась:
— Думаю, это возможно. Он говорил о близкой дружбе с этой семьей.
— Ты не поверишь, но я хочу поехать туда даже при его отсутствии. — Бьянка задумчиво теребила конец атласной ленты. — Но я бы, конечно, предпочла, чтоб виконт приехал.
Элинор снова почувствовала тревогу. Изза Бентона ей и не хотелось принимать это приглашение.
— Возможно, у графа уже есть для тебя планы на четверг, — ответила она, опасаясь, не будет ли это намного хуже.
Лицо у Бьянки вытянулось.
— Ничего. Если мы не сможем поехать, я уверена, что снова увижу лорда Бентона гденибудь еще.
Элинор только руками развела. Похоже, не вызывающий доверия виконт с его сомнительными намерениями сделает этот приезд в Лондон более суровым испытанием, чем она предполагала.
Занятия повседневными мелочами всегда помогали Себастьяну избежать настоящих трудностей. Но с тех пор как целью его жизни стала месть графу, все изменилось.
Утро с портным или сапожником, день с лошадьми в конюшнях Теттерсола или боксирование в салоне Джексона, начало вечера, проведенное в клубе с друзьями или за карточной игрой, — все это перестало быть легким и удобным способом времяпрепровождения. Идея мести не покидала его с раннего утра, и он боялся, что скоро лишится сна.
Очень странно, что ясная цель в жизни вызывала у него беспокойство и отвращение. Честно говоря, Себастьян никогда еще не чувствовал себя таким неуверенным. Что он затеял?
В конце концов он решил нарушить заведенный порядок и отправиться с утра в Мейфэр, где теперь жил маркиз Этвуд. Правда, не с визитом к другу, а чтобы увидеть Эмму. Она всегда действовала на него успокаивающе, в чем он сейчас нуждался больше всего.
Игнорируя привередливые замечания камердинера, Себастьян тщательно оделся, хорошо позавтракал и велел привести свою лошадь. Хотя день был ненастным, он ехал спокойной рысью. Его настроение улучшалось с каждым кварталом, пока Себастьян не повернул на улицу, где проживал его друг Этвуд и не увидел знакомый дом. Внутри у него вдруг чтото сжалось.
Величественный белокаменный особняк с особыми ставнями яркосинего цвета принадлежал его бабушке. Это была самая значительная часть ее скромного имущества, завещанного ему, ее единственному внуку. Но, вернувшись в Лондон, он не переехал сюда. В его памяти это был еще дом бабушки, место, где он всегда был желанным гостем и всегда чувствовал себя защищенным. Удивительно сознавать, как он скучал по этим визитам. Как скучал по ней.
Проезжая мимо дома, он слегка придержал коня. Особняк, похоже, был в прекрасном состоянии. Декоративные кусты аккуратно подстрижены, окна сверкают чистотой, входная лестница недавно вымыта. Только отсутствие латунного молотка на двери указывает, что семья здесь не живет.
