После долгих усилий добиваюсь того, что затвор ходит хоть и не как в той же трехе, но и не как трамвай поперек рельсов. Добавить смазки – и еще лучше будет.
– Мальчики, а вам в магазин не стоит сходить? Пока еще нет ажитации, потом, ведь может, и не получится. А так все с продуктами будем, да? – Это Дарья Ивановна.
– Да сейчас, вот уже почти готово! – Саша начинает распихивать инструменты. – Но я думаю, лучше б ехать. И спокойнее, и больше увезем.
Тут не поспоришь.
Прособирались все же долго. Пожалуй, десять минут ушло на обсуждение того, стоит ли Саше взять с собой «хауду» или нет. К этой недопушке он испытывает самую настоящую неприязнь, с другой стороны, ехать безоружным или ходить по залу с топором как-то неловко. Наконец его мать веско говорит:
– Сейчас возьми что есть, а дальше видно будет, да?
Побурчав, Саша смиряется и забирает себе обрез. На лестнице пытаемся отработать тактически правильный спуск, но вообще-то выходит плоховато. То я, забывшись, лезу ему под стволы, то он забывает, что и сверху сзади на нас могут напасть. И это необязательно будет тупой, малоподвижный мертвяк, может оказаться и живчик.
В «О’кей» уже не успеваем, поедем в «Ленту» – она круглосуточная. Машинка ухоженная – непритязательный «логан», аналог современной «шестерки», какая у моих на даче стоит. Водит Саша аккуратно, но видно, что опыта небогато. Автомобилей на стоянке неожиданно густо. И народу много. С трудом находим место. Каталку успеваем перехватить от соседнего авто. Пока едем, оказывается, что тележка колченогая – не столько едет, сколько волочится.
Народу очень много, а вот товаров уже и негусто. Местами стеллажи внизу пустые. Но мы не привередливы, и скоро тележка набивается до верха. Заодно и хлеба набрали кучу.
Если его и не перестанут печь, то вполне вероятно, что нам будет до хлеба не добраться, потому разговор о сухариках самодельных приводит к консенсусу. Водки уже нет. Но мы не гордые – берем картонные упаковки с сухим вином: кто не знает – добавить в воду полезно, поскольку и жажду утоляет лучше, и обеззараживает, если что.
Спокойная обстановка в магазине плохо на нас действует. Ну с Саши какой спрос – а я вот, пожалуй, дал маху. Когда уже расплатились, мне в голову пришло еще набрать пакет шоколада, благо эти батончики и плитки прямо у кассы в лотке. И Саша покатил телегу один. Очередь хотя и нервозная, но к тому, что я шоколад прикупил, отнеслась не то что внимательно, а пожалуй что взяла пример. Несколько человек тут же снялись с места и целеустремленно зарысили – уверен, догадались, что в такое-то время шоколад долго не пролежит в магазине, сейчас он уже не лакомство, а очень ценная еда, занимающая мало места, но сытная. Дали расплатиться мне без проблем. А вот уже на стоянке я увидел, что поступил глупо. Около нашей машины была какая-то не то что толпа, но группа людей – человек так пять-шесть. И Саша стоит прижавшись к машине и как бы отгородившись тележкой.
Подбегаю сбоку. Приблуду уже вытянул. До компашки метров шесть, теперь вижу, что это низкорослые азиаты, видимо гастарбайтеры с ближайших строек. Саша злобно щерится, самое смешное, что держит в руке ту самую «хауду».
– И что тут у вас? – спрашиваю. Получаю смесь на разных языках в том плане, что жрать нечего и надо бы делиться. При этом мне кажется, что настроение у компашки изменилось – я им сбоку не очень нравлюсь. Если начать палить, то у них ситуация хреновая: сбоку двух-трех одним махом положу. Джамшуты не готовы напасть, хотя у того, что ближе ко мне, явно дубинка в руках.
– Ладно, на эту машину положу еду. А вы отходите подальше. К магазину. Уедем – заберете. Не отойдете – будем стрелять!
Джамшуты, покурлыкав между собой, делают попытку приблизиться ко мне, но я это пресекаю злым рявканьем. Понятно, им хотелось бы разжиться двумя обрезами, но боязно. Тут самое главное – не дать даже подумать о том, что ты их боишься. Южане это чувствуют инстинктивно, и пощады не будет. Но вот если удастся выдержать психологическую дуэль – отступят. И гастарбайтеры отходят. Чтоб поощрить разумный ход, выкладываю на капот стоящей рядом «тойты» несколько батонов и зачем-то взятый Сашей пакет с сосисками «говяжьими». Стоят эти сосиски аж девяносто шесть рублей за кило, так что мясо там явно не ночевало, и Аллах не накажет за свининоедство. А брюхо набить – вполне пойдет. Далее стремительно, как в соревновании «Сколько калифорнийских студенток может залезть в телефонную будку», забиваем багажник покупками, не забывая поглядывать на гастеров, да и вокруг.
– Фукс, набивайте грот! – неожиданно выдает Саша. А, ну да, «Похождения капитана Врунгеля». Потом он плюхается за руль и аккуратно выезжает со стоянки, а я, как президентский телохранитель, трусцой трушу (или трусю?) рядом: случись что нештатное – среагировать мне будет проще.
На выезде «логан» притормаживает, влетаю в салон – и мы тут же дергано рвемся по улице. Вот салон у «логана» высокий: прыгал бы так в другую машину – долбанулся бы башкой, бывало такое.
Водитель перегазовывает и сучит ручкой переключения скоростей – видно, что переволновался.
– То ли они не собирались нападать, то ли неопытные еще. Могли бы не кучей подходить, а один кто- нибудь дал мне сзади по затылку – и всех дел. Я бы и не заметил. А то стали танцы с перестроениями устраивать и дубинки с арматурой показывать. У одного, кстати, и молоток был.
– Ну и хорошо, что неопытные, – дешево отделались. Сами мы хороши гуси – нельзя ходить поодиночке, это не американский триллер, где обязательно всем разделиться. Только парой!
– Это да! – отдувается Саша и начинает хихикать: – А этой дуры они сразу испугались. Не знают, что это белиберда. Белиберданка! Так бы взялись за меня быстрее.
Меня тоже пробирает истерический смешок: хорош бы я был – привез бы матери сына с пробитой башкой. И привез ли еще – мог бы и сам огрести. Даже если б завалил одного или двух, остальные могли бы и не дать мне передернуть затвор… Да и по-любасу там три патрона. Всего.
Подъезжаем к дому. Машину ставим ближе – чтоб в случае чего с лоджии можно было бы ее видеть и обстрелять, если кто нехороший будет отираться рядом. Уже собираемся класть продукты по сумкам, когда в голову приходит, что без разведки соваться в подъезд не стоит. Мы болтались больше часа, мало ли что. А так, словно два навьюченных ишака, мы будем просто вкусной и легкой добычей. Даже, точнее, питательной и легкоусвояемой пищей. Этот вариант нам категорически не нравится.
Решаем сходить налегке. Теперь Саша уже держит «хауду» без брезгливости. На подходах к подъезду настораживаемся. Слышен истошный собачий лай как минимум двух собак: одна явно какая-то мелко- мелкая собачонка, вторая по гавканью – лайка с хорошо поставленным голосом.
Саша навострил уши.
– Это пуделятина с первого этажа и брехолайка со второго. Но они так дружно никогда не брехали.
– Значит, что-то не так!
– Мудрое замечание!
Переглядываемся. Дверь надо открывать так, чтобы что-то оттуда не выскочило сразу. Саша примеряется, чтоб при открывании дверь не распахнулась больше, чем на десять – пятнадцать сантиметров. Я же должен следить, если кто-то полезет в щель, и при этом не должен влепить дробью в ногу партнеру. Дверь железная, кругом железо и бетон, не хотелось бы и самому на рикошетах попасть под раздачу.
Рукоятка затвора вверх-вниз, клац-клац, теперь на боевом взводе.
– Открывай помалу!
Домофон курлыкает простенькую мелодию, Саша начинает тянуть на себя дверь, стопоря ее ботинком.
Бамм! Что-то с грохотом долбает в дверь с той стороны, так что даже ботинок не удерживает и отъезжает на несколько сантиметров. В просвет высовывается какая-то дрянь, похожая на валенок, очень грязный валенок.
Напарник ответно наваливается со своей стороны на дверь, стараясь этот валенок прищемить, но дрянь лезет как паста из тюбика – медленно, неотвратимо, причем это сопровождается странными звуками, каким-то сипением и царапаньем.
Отпрыгнув рефлекторно, замечаю, что валенок, с глазами и зубами. Собака!
Ах ты ж сука чертова. Еще раз прикинув, чтоб ни по кому, кроме животины, не попасть, крепче хватаю Приблуду и давлю на спусковой крючок.
