выдать их? Вполне возможно, свидетельствовал же он против друга и коллеги Эдмунда Аллена. Если так, его убили, чтобы он не проговорился. В таком случае люди, обыскивавшие его комнату, пытались найти те улики, которые Мерсер собирался использовать против них. Далее: Ричард Годвин, кроткий и приятный в общении библиотекарь. Он явно замешан в контрабанде католических книг, но означало ли это связь с Роулендом Дженксом и «Колесом Катерины»? Что, если он с ними связан и Мерсер вывел его на чистую воду?
Твердо решив пристально следить во время ужина и за студентами, и за профессорами, я натянул камзол и уже протянул руку к двери, как вдруг с другой стороны раздался такой неистовый стук, что я аж вздрогнул. Осторожно приоткрыл дверь и разглядел взволнованное лицо Софии Андерхилл. Она смотрела не на меня — она пугливо оглядывалась через плечо.
— Впустите меня, Бруно, впустите скорее, пока никто не видел. Мне нужно поговорить с вами, — шепнула она, вновь оглядываясь в сторону лестницы.
— Да-да, — пробормотал я в растерянности и распахнул дверь пошире.
Девушка тут же захлопнула ее за собой. Она тяжело дышала, щеки ее раскраснелись. Куда девалась ее обычная сдержанность? Губы дрожали, в глазах стояли слезы.
— Простите меня, Бруно, — едва слышным шепотом заговорила она. — Отец запретил мне разговаривать с вами, но я вынуждена ослушаться, больше мне не с кем поделиться. — Она умолкла, с трудом переводя дыхание, словно только что плакала или бежала. — Простите меня, — повторила она и покачнулась, словно ей, как и прошлым вечером, стало дурно.
Я успел подхватить ее, и она с благодарностью прислонилась к моему плечу. Рыдания сотрясли ее худенькое тело. Я обнял девушку покрепче и принялся поглаживать по волосам, чтобы помочь ей успокоиться. Я понятия не имел, зачем она пришла ко мне, однако мне казалось, что София не из тех легкомысленных девушек, которые рыдают и падают в обморок по любому поводу. Раз она пришла, значит, ей на самом деле нужно рассказать мне о чем-то важном.
Когда София несколько оправилась, она чуть отстранилась от меня и поглядела мне прямо в лицо, так пристально и с такой тревогой, что мне показалось, будто она пытается заглянуть мне в самую душу. Я не удержался: повинуясь инстинкту, наклонился и поцеловал ее. Она ответила. На миг я почувствовал, как обмякло и прижалось ко мне ее теплое тело, но столь же внезапно девушка отпрянула, оттолкнула мои руки, и в глазах ее зажегся страх.
— Нет, нет, не могу! Вы ничего не понимаете! — вскрикнула она, бессильно взмахнув руками.
— Простите… — смущенно пробормотал я, но София неистово затрясла головой.
— Нет, Бруно, это я должна просить прощения. Зачем я пришла? Но к кому же еще мне обратиться? — Она ломала руки и глядела на меня с мольбой. — Мне страшно, мне грозит опасность.
Я похолодел и поспешил усадить девушку на стул. Календарь Роджера Мерсера и свои заметки по поводу его смерти я предусмотрительно накрыл большой книгой.
— Расскажите мне все, — попросил я. — Что за опасность? Это как-то связано со смертью доктора Мерсера?
София долго не отвечала, а когда собралась заговорить, в дверь снова настойчиво постучали. София в паническом страхе уставилась на дверь, зажав рукой рот, чтобы не закричать. Я не торопился открывать: что, если ректор проследил за дочерью и явился за ней? Но стук не прекращался.
— Доктор Бруно! Вы у себя?
Голос молодого человека. Спасибо хоть на том, что это не доктор Андерхилл. Однако в любом случае нельзя было обнаруживать присутствие Софии в моей комнате. Но и делать вид, что меня нет дома, я не мог, ведь вскоре мне предстояло выйти из этой самой двери и отправиться на ужин в Холл.
— Минуточку, прошу вас! Одеваюсь! — прокричал я в ответ, жестом указывая Софии на длинные, до пола, гардины.
Ситуация была настолько нелепой, что даже перепуганная девушка не удержалась от смеха. Я подтолкнул ее к окну, задрапировал гардинами и, убедившись, что она вполне укрыта от посторонних глаз, прошел к двери и открыл ее: на пороге, весь так и трепеща от любопытства, стоял Джон Флорио.
— Мастер Флорио! — Я обычно неплохо прикидываюсь легкомысленным и приветливым. — Что привело вас ко мне?
— Я помешал вам, доктор Бруно? — спросил он, заглядывая мне через плечо и пытаясь окинуть взором всю комнату. — Если у вас гости, я зайду в другой раз. Кажется, я слышал голоса.
— Просто у меня привычка разговаривать вслух с самим собой, — признался я. — Это мой способ заинтересовать аудиторию, особенно во время диспута.
Джон рассмеялся и забавно покрутил носом.
— Да уж, вчерашний диспут честным состязанием не назовешь, и те из нас, кто не ослеплен предрассудками, прекрасно это понимают. Я зашел спросить, ужинаете ли вы нынче с нами? Нам так и не удалось поговорить, и я бы хотел сесть рядом с вами.
— Конечно, конечно. — Взгляд мой невольно метнулся к окну, однако усилием воли я вновь направил его на гостя. — Но с вашего разрешения, мне бы надо… э… воспользоваться горшком перед уходом.
— Я подожду вас внизу.
Я закрыл за ним дверь и прислушался к шагам. Флорио чуть помедлил на лестничной площадке и начал спускаться. Когда по моим расчетам он добрался до первого этажа, я отдернул гардину, и София предстала передо мной. Храбрая девушка! Вопреки всему она улыбалась.
— Я уж думала, на всю ночь тут застряла, — усмехнулась она.
— Был бы только рад, — заметил я, но тут же пожалел о своих легкомысленных словах: девушка ответила смущенной и печальной улыбкой.
— Простите, — заторопился я. — Конечно, если бы вас тут застали, это погубило бы и вашу репутацию, и мою. Но расскажите же мне, чего вы боитесь? Вам кто-то угрожает? Почему? Вы что-то узнали?
Она изумленно глянула на меня:
— Что бы такое я могла узнать?
— Я подумал, поскольку в колледже произошло убийство…
— Ко мне это не имеет ни малейшего отношения, — отрезала она. Потом вздохнула, рассеянно поправила выбившуюся прядь волос. — Все так сложно, Бруно, все так перепуталось. Я не стану сейчас рассказывать, вам надо спешить. Подожду до другого раза.
— Погодите. — Я ласково придержал ее за плечо и заглянул ей в глаза. — Вы кого-то боитесь?
Она прикусила губу и вывернулась из-под моей руки.
— Помните, я говорила, что мечтаю о приключениях, о том, чтобы изменить мою жизнь? Вы тогда еще посоветовали мне быть осторожнее. — Она примолкла на миг. — Бруно, как узнать, можно ли человеку доверять? Можно ли ему доверить свою жизнь?
— Не узнаешь, пока не испытаешь. Но что с вами стряслось, София? Кому вы боитесь довериться?
— Все это глупости, пустяки. — Она сплела пальцы и взглянула на меня смущенно и растерянно. — Извините, Бруно. Зря я вас побеспокоила.
— Никакого беспокойства… — Я замер: из-за двери послышался скрип половиц, хотя я не слышал, чтобы кто-то поднимался по лестнице.
— Ступайте! — Она подтолкнула меня к двери. — Я уйду потом, когда станет безопасно. Я давно в колледже, все ходы и выходы тут знаю, — через силу усмехнулась она. — И, Бруно, простите меня… ну, вы понимаете…
— Это мне следует просить прощения, я злоупотребил… — Я замолчал, не зная, что сказать.
— Вам не за что просить прощения. — Теперь она уже почти кокетничала. — Это я во всем виновата. Меня с первого дня потянуло к вам, но сейчас ничего нельзя поделать, это не в моей власти. Если выдастся случай, я все объясню, а теперь идите, пока отец не прислал за вами.
Я еще раз легонько сжал ее плечо, не зная, что делать, как с ней распрощаться. Она привстала на цыпочки и не поцеловала — клюнула меня в щеку.
— Вы правда сумеете выбраться? — Я остановился у двери.
Она кивнула:
