рассказывали о домашних делах и проблемах.
В три часа пошли обедать. В ресторане посидели до пяти и разошлись. Наташа, не спеша, дошла до гостиницы, оформила забронированный номер и с удовольствием закрыла за собой дверь.
Надежда пригласила ее в гости, но не настойчиво. Правда, она, вообще, по любому поводу старалась говорить не настойчиво.
После душа дремота сама по себе уложила в постель.
Около семи, воспользовавшись приглашением, Наташа собралась в гости. Каково же было ее удивление, когда в холле, в кресле она увидела Кирилла.
— Чего он ждет? Может, оформляет номер? — подумала она.
— Кирилл, что случилось?
— Ничего. Моих знакомых нет дома, поэтому я решил переночевать в гостинице.
— А почему в этой?
— Во-первых, она близко от вокзала, а во-вторых, я другую не знаю.
Он немного помолчал, а потом то ли смущаясь, то ли уже зная, как надо говорить, спросил:
— Вы куда-то уходите?
— Меня пригласила в гости коллега. В общем-то, вечером здесь делать особенно нечего.
— Можно, я приглашу вас в недорогое кафе на ужин?
— Ну, что ты!
— Вы не хотите?
— Нет, мне неудобно. Как-то неожиданно. Мальчики твоего возраста сидят в кафе со своими ровесницами, а не с мамами.
— Вас смутило слово «недорогое»?
— Нет. Совсем другое.
— Наталья Леонидовна, во-первых, у меня здесь нет знакомых ровесниц. Никаких. Ни красивых, ни некрасивых, ни умных, ни глупых.
— А во-вторых?
— А во-вторых, у меня сегодня есть одна знакомая — красивая, умная, обаятельная, очень интересный собеседник, но старше меня.
— То есть, нет выбора.
— Наталья Леонидовна, вы-то знаете, что выбор есть всегда.
— Какой?
— Смотреть телевизор в гостинице.
— Ну, Кирилл, ты и настойчивый.
— А как же. Мужчина обязан быть настойчивым.
— Но ты же понимаешь, что в моих глазах ты — мальчик.
Взгляд его в одно мгновение изменился: стал твердым. В выражении лица появилась жесткость.
— У любого мужчины по отношению к любой женщине бывает момент, когда он говорит «моя девочка».
Улыбка сошла с Наташиного лица. Она не знала, что говорить и как себя вести.
В разговорах с сыном ей не раз приходилось оказываться в тупике — другое поколение: они свободней, они раскованней. Их не держат надуманные нормы общества, которое само не очень придерживается этих норм. Вроде бы, сама воспитывала, но часто, ох, как часто не знала, как себя вести, как реагировать. Где молчать? Где настаивать на своем? Зачастую, объясняемая неправота оказывалась в аргументах сына глупостью. У него была своя логика. И она была, несомненно была. С ней надо было считаться. Ее нужно было уважать.
И Наташа уважала. Вообще-то, чувство уважения было воспитано еще в молодости. К чужим чувствам, к чужому мнению, к чужому труду, к чужому времени. Вот с этим, как раз, было все в порядке. Так что, особых трений в отношениях с Витей не было. Она его тоже так воспитала: в уважении. Дело, зачастую, было совсем не в том, что сын поступал не так, как она считала нужным. Дело было в другом: — она, просто, часто его не понимала, успокаивая себя тем, что при взаимодействии разных поколений, это нормально. Вот и сейчас — что на это ответить? Может, промолчать?
Пауза затянулась.
— Наталья Леонидовна, подождите меня 15 минут.
— Хорошо.
Забрав документы, Кирилл семимильными шагами, перепрыгивая через 3 ступеньки, вскочил на второй этаж и скрылся в коридоре.
— О чем говорить весь вечер с мальчиком, который на два года моложе сына? Сначала послушаю его, — подумала Наташа, сидя в ожидании на диване, — а потом расскажу-ка я ему про Египет, но не так, как попутчик. О поездках, о впечатлениях. Интересно, его это заинтересует? Или будет для приличия молчать?
Задумавшись, она не заметила, как он спустился вниз. Тяжело встала из-за больной ноги, сделав два шага, взяла его под руку. Он как-то незаметно и ненавязчиво предложил свою услугу.
— Как давно вы собираетесь в Новом Свете?
— Я приехал в четвертый раз. А сколько лет существует эта компания — даже не знаю. Кстати, лет 5 назад ваш Витя рассказал мне об этом, познакомил с ребятами, которые и пригласили сюда. Он вам не говорил об этом?
— О чем?
— О том, что мы пару раз встречались.
— Нет. А может, я забыла. Там интересный коллектив?
— Разный. Есть такие, у которых кроме туристических песен нет ничего за душой.
— То есть, как нет?
— Вот так: ни толковой работы, ни профессии, ни достатка.
— А у тебя есть?
— А как же! Отчитываюсь: без ложной скромности, приличный программист, с хорошей должностью в банке.
— Тебе нравится эта работа?
— Почему вы спросили?
— Мне кажется, что она однообразна.
— Есть немножко, но зато, престижна.
— Какое противное слово.
— Противное, но уж очень много за ним стоит.
— Что же стоит за словом «престижность»?
— Опять же, оплата труда, уважение окружающих, перспективы. Разве мало?
— Нет. Не мало.
— А что вы делаете, если не секрет, в туристической фирме «Альянс»?
— Ты, наверно, не помнишь, я раньше была инженером-конструктором. А потом узнала о курсах экскурсоводов, закончила их, бегая вечерами, после работы. И довольно долго работала на двух работах.
— Как вы успевали?
— Пять дней в неделю — инженер, а в субботу и воскресенье — экскурсовод. Семь лет назад моя коллега по зкскурсбюро организовала свою туристическую фирму и пригласила своим заместителем.
— Так что, с техникой покончено навсегда?
— Думаю, да.
— Вам нравится эта работа?
— Очень.
— А я подрабатываю еще тем, что занимаюсь компьютерным дизайном.
— У тебя небольшая зарплата или это хобби?
— Хобби, за которое платят неплохие деньги.
— Какой ты молодец! В двадцать пять лет так много работаешь.
