на диван. К счастью, его не придавило.
Второй из нападавших появился в дверном проеме.
Во время взрыва Вилкерсон потерял пистолет и сейчас пытался найти его в темноте. Встать он все еще боялся и, вжавшись в пол, пополз вперед.
Его преследователь уже был в комнате и спокойно шел прямо к нему, откидывая ногой куски камня и щебня.
Выстрел срикошетил от пола рядом с головой Стерлинга. И тогда, прокляв все на свете, он побежал. Вариантов у него не осталось. Пистолет лежал слишком далеко, холодный ветер и адреналин придали ему сил, но тут луч фонарика нашел его.
Черт. Он проклинал за доверчивость себя, а уже потом адмирала Лэнгфорда Рэмси.
Прогремел пистолетный выстрел. Луч фонаря резко осветил потолок, а потом заметался по углам. Тело грузно упало на пол.
А затем наступила благословенная тишина.
Стерлинг оглянулся, пытаясь разглядеть своего спасителя. Высокий и стройный силуэт. Это определенно была женщина, и, судя по всему, у нее в руках был дробовик.
— Вы в порядке? — участливо спросила Доротея Линдауэр.
— Отличный выстрел.
— Я увидела, что у вас проблемы.
Он подошел к Доротее и взглянул в глаза своей спасительнице.
— Я полагаю, что это разрешило все сомнения; судя по вашему внешнему виду, они все же возникали. И как вы теперь относитесь к адмиралу Рэмси и его намерениям? — спросила она.
— Начиная с этого момента я буду делать все, что вы пожелаете, — сказал Вилкерсон и щелкнул каблуками.
Глава 19
Малоун помотал головой. Близнецы? Он закрыл дверь.
— Я только что встречался с вашей сестрой. И еще, я очень удивился, почему она дала мне так легко уйти. Вы что, не могли присутствовать при нашем с ней разговоре?
Кристл Фальк покачала головой:
— Мы особо не разговариваем.
Уже в который раз за день Коттон был удивлен.
— До сих пор вы работали вместе.
— Нет, это не так. — В ее английском, в отличие от сестры, не было ни намека на немецкий акцент.
— Тогда что вы здесь делаете?
— Она сегодня охотилась за вами. Пыталась перетянуть вас на свою сторону или, во всяком случае, включить вас в игру. Мне стало интересно почему. Я планировала поговорить еще с утра, когда вы спускались с горы, но потом пришла к выводу, что будет гораздо проще сделать это вечером.
— Вы видели?
Она кивнула.
— Затем я последовала сюда за вами.
«В какую чертовщину я ввязался?» — подумал Коттон.
— Я не смогла ничего сделать и не могла вам помочь.
— Кроме того, что вы знали об этом заранее.
— Я всего лишь знала, что вы будете там. Ничего больше.
Он решил сделать пробный выстрел:
— Вы тоже хотите узнать о своем отце?
— Да.
Коттон сел на кровать и уставился в угол комнаты. Там, рядом с телефоном, все еще лежал отчет по «Блазеку». Интересно, его посетительница заглядывала в него?
Кристл Фальк удобно расположилась на одном из стульев. На ней была джинсовая рубашка с длинными рукавами и брюки в стиле «хаки». И все это нисколько не скрывало ее точеной фигурки. Эти две красивые женщины, похожие друг на друга как отражения в зеркале, предпочитали разные прически. Волосы Кристл легкой волной спускались на плечи. И что еще более заинтересовало Малоуна, их характеры и способы добиваться намеченной цели отличались как день от ночи. Там, где Доротея Линдауэр позиционировала гордость и привилегированность, Кристл прибегала к прямой атаке.
— Рассказала ли Доротея вам о деде?
— Коротко.
— Он работал на нацистов, был одним из руководителей Аненербе.
— Какое благородное дело.
Кристл поняла его сарказм.
— Согласна. Но вы же не будете отрицать, что этот институт был не более чем исследовательским проектом, хотя и финансировался нацистской партией. Его деятельность была направлена на поиск археологических доказательств, использовавшихся в политических целях. Гиммлер верил, что германские предки ушли сильно вперед по лестнице эволюции и стали в некотором роде расой господ. Затем было выдвинуто предположение, что арийцы мигрировали в разные части мира. А в Аненербе работали лишь искатели приключений, приверженцы мистики, альтруисты от науки и идеалисты. Геринг поставил им задачу найти мигрировавших арийцев, но по пути принялся истреблять всех остальных.
— Кем был ваш дед? Искателем приключений, мистиком или ученым?
Она выглядела озадаченной.
— В действительности всем понемногу.
— Но также очевидно, что он был и политиком. Херманн Оберхаузер был одним из организаторов, а также одним из руководителей этой организации, поэтому наверняка знал истинную миссию Аненербе.
— Вот тут вы не правы. Дед всего лишь верил в идею мифической расы арийцев. Гиммлер превратил его навязчивую идею в простой инструмент для этнической чистки.
— Это рационалистическое объяснение использовалось во время Нюрнбергского процесса и сразу после него; правда, особого успеха оно не имело.
— Верьте чему хотите. Это не имеет отношения к тому, почему я здесь.
— Вот я и жду — должен добавить, достаточно терпеливо — ваших объяснений, — сказал Коттон.
Она закинула ногу на ногу и принялась рассказывать:
— Изучение языка и всяческих тайных символов было главным интересом Аненербе. Они искали арийские артефакты. Но в конце 1935 года дедушка действительно кое-что нашел. — Она показала на свое пальто, лежавшее на кровати, и коротко бросила: — Посмотрите в кармане.
Малоун достал пальто и вынул книгу, завернутую в пластиковый пакет. По размеру, форме и состоянию она напоминала ту, что он видел раньше, за исключением того, что на ее обложке не было символа.
— Вы знаете, кто такой Эйнхард? — спросила она.
— Я читал его «Жизнь Карла Великого».
— Эйнхард происходил родом из восточной части Франкской империи, той части, что вошла в Германию. Он получил образование в Фульде,[28] одном из крупнейших образовательных центров в империи франков. Вскоре после окончания он был принят ко двору Карла Великого. Это случилось приблизительно в 791 году. Карл Великий был уникальным для своего времени человеком. Строитель, политический деятель, ярый приверженец религии, реформатор, покровитель наук и искусств. Ему нравилось окружать себя учеными мужами, а Эйнхард стал его самым доверенным советником
