остались лишь на немногих пергаментах да в легендах. Безмолвие, яркое зимнее солнце и жесткий морозный ветер — вот новые правители этого священного места.
Великолепие Бога. Фантазия или факт?
Коттон преодолел оставшиеся пятьдесят футов и оказался перед железными воротами. И тут он увидел цепь с навесным замком.
Великолепно.
По стенам взобраться невозможно. Он подошел и схватился за угол ворот. Холод проник сквозь перчатки. Что теперь? Обойти по периметру и выяснить, нет ли где лазейки? Это казалось единственным выходом. Малоун устал. Он хорошо знал эту стадию изнеможения — мозг легко теряется в лабиринте возможностей, и тогда каждое решение может привести к смертельному концу.
В отчаянии он дернул ворота на себя.
Железная цепь легко соскользнула на землю.
Глава 53
Стефани тщательно проанализировала рассказ Роуленда и наконец задала следующий вопрос:
— Вы говорите, что на корпусе «НР-1А» не было видимых повреждений?
Роуленд уже устал, но с этим делом надо было покончить.
— Я сказал, что Рэмси принес бортовой журнал.
Дэвис посмотрел на нее:
— Я же говорил тебе, что этот ублюдок по уши увяз в том деле.
— Это Рэмси пытался меня убить? — спросил Роуленд.
Стефани не собиралась отвечать на этот вопрос, но увидела, что Дэвис был иного мнения. Он повернулся к ней и прошептал:
— Он заслуживает того, чтобы знать. Ситуация и так вышла из-под контроля. Хочешь, чтобы у нас еще больше было проблем?
Затем Дэвис повернулся к старику и официальным тоном заявил:
— Мы думаем, что он стоит за всем этим.
— Мы пока этого точно не
— Он все время был ублюдком, — сказал Роуленд. — После того как мы вернулись, он единственный получил награды. Ни я, ни Сайерс. Конечно, и у нас был какой-то карьерный рост, но ни один из нас не достиг и малой доли того, чего удалось достичь Рэмси.
Роуленд сделал паузу, он явно был утомлен беседой.
— Адмирал — вот чего он достиг. Он на вершине…
— Может быть, нам следует поговорить позже? — предложила Стефани.
— Ни в коем случае, — сказал Роуленд. — Никто не придет после вас и не разберется с этим. Если бы я не был сейчас прикован к постели, я бы лично его убил.
Нелл подивилась такой храбрости.
— Вчера я выпил свое последнее виски, — сказал он. — Теперь все, конец. Я это понял.
Кажется, гнев был для него отличным лекарством, его глаза возбужденно блестели.
— Расскажите нам все, — попросила Стефани.
— Что вам известно об операции «Высокий прыжок»?
— Только в рамках официальной версии, — ответил Дэвис.
— Которая была полным дерьмом…
Адмирал Берд привел с собой в Антарктиду шесть самолетов «Р4-Д», каждый из которых был оснащен новейшими камерами слежения и магнетометрами. Они поднимались прямо с борта авианосца. Самолет проводил в небе свыше 200 часов и пролетал 23 000 миль над континентом. Из одного из последних полетов машина Берда вернулась на три часа позже установленного срока. По официальной версии, один из двигателей перестал работать и Берд был вынужден задержаться. Но личный журнал пилота, просмотренный главой военно-морских операций, давал совсем другое объяснение. Берд летал над территорией, которую немцы назвали Новой Швабией. Он направлялся на запад через безликий белый горизонт, когда обнаружил небольшой участок, ограниченный тремя озерами, разделенными массивами полых красно-коричневых скал. Сами озера были окрашены в оттенки красного, голубого и зеленого. Он отметил их расположение и на следующий день послал туда специальную команду. Пробы воды дали неожиданные результаты. В ней было много водорослей и планктона, именно они давали красноватый оттенок; но что действительно поразило ученых, так это то, что температура здесь была гораздо выше температуры окружающей среды и в ней было много морской соли, что указывало на связь этих озер с океаном.
Открытие потрясло Берда. Он был знаком с информацией, добытой немецкой экспедицией 1938 года, в которой говорилось о похожих наблюдениях. Летчик остерегался делать какие-либо громкие заявления, поскольку фактов для этого было слишком мало. Тем более что Антарктида совсем не была приспособлена для жизни людей. Поэтому он лишь послал на этот участок еще одну полевую команду…
— Я не знал, что Берд вел личный дневник, — сказал Дэвис.
— Я видел его, — сообщил Роуленд. — Операция «Высокий прыжок» была засекречена, но мы работали над многими материалами, и, когда вернулись, я встретился с ним. В последние двадцать лет была обнародована лишь малая часть материалов об операции «Высокий прыжок». Кстати, многое из этой информации — ложь.
— Что делали вы, Сайерс и Рэмси, когда вернулись? — спросила Стефани.
— Мы забрали все материалы, что привез домой Берд в 1947 году.
— Они все еще существуют?
Роуленд кивнул.
— Каждая бумажка. Каждый ящик. Правительство ничего не швыряет на ветер.
— Что было внутри?
— Понятия не имею. Мы просто перевезли их, так и не открыв ни одного ящика… Кстати, я беспокоюсь о своей жене. Она у своей сестры и до сих пор ничего не знает.
— Дайте мне адрес, — попросил Дэвис, — и я прикажу спецслужбам проверить эту информацию. Но Рэмси охотится только за вами. И вы до сих пор не сказали нам, почему он считает, что вы представляете для него угрозу.
Роуленд лежал спокойно, обе его руки были подсоединены к капельницам.
— Не могу поверить, что чуть не умер.
— Парень, которого мы спугнули, вломился в ваш дом вчера днем, пока вас не было, — сказал Дэвис. — Думаю, что он подменил инсулин.
— Моя голова гудит, я устал, — прошептал старик.
Стефани хотела нажать на него посильнее, но знала, что он продолжит говорить только тогда, когда сам будет готов.
— Мы убедимся, что вы будете в полной безопасности — и сейчас, и когда вернетесь домой. Нам просто нужно знать, почему вы представляете интерес для Рэмси.
Лицо Роуленда исказилось — целый калейдоскоп сменяющихся эмоций. Он с чем-то боролся. Его дыхание стало хриплым, а глаза заметались по комнате.
— Эта чертова вещица была сухой, как кость. Ни одного мокрого пятна, ни на одной странице.
Стефани поняла, что он имел в виду, но все же решила уточнить:
— Бортовой журнал?
