После того как полицейские увели троих белых, Сайлас подошел к окну, выходившему на Бунд, и, как обычно, подивился обилию людей на набережной. И тут он увидел ее. Она стояла, подняв голову, и, казалось, смотрела прямо на него. Сайлас отступил от окна, но тут же снова подошел к нему и осторожно выглянул наружу. На женщине не было шляпки, и ее волнистые рыжие волосы свободно падали на спину. На фоне матовой, молочно-белой кожи они горели огнем. Обратившись к проходившему мимо пастору, она указала на окно Сайласа и о чем-то спросила. В ее английском присутствовал какой-то акцент, который он не сумел определить.
Когда Сайлас вернулся с обеда, женщина сидела в приемной его конторы.
Их роман развивался быстро и проходил втайне от всех, насколько это вообще возможно в таком городе, как Шанхай. Но все же им удавалось не допускать в свои отношения никого постороннего, поскольку ему была нужна только она, а ей — только он, и никто больше. Все свободное время они проводили наедине друг с другом, в основном у Сайласа, и он не переставал удивляться тому, как уютно и хорошо ему с ней. Ему казалось, что он знает ее всю жизнь.
Впервые Сайласа не волновало, что он не испытывает тех чувств, которые, как ему казалось, в подобной ситуации обычно испытывают другие люди. Он был счастлив только тем, что делал счастливой ее. Такого счастья он не испытывал никогда прежде.
Единственным местом, куда они ходили, были сады. Миранда — ее звали Миранда — любила цветы и причудливые декоративные деревца, которые продавались на птичьем и рыбном рынке. Она обработала землю позади дома Сайласа и каждое утро, когда он отправлялся на работу, шла в сад. Все растения всходили и росли под ее заботливыми руками с невиданной быстротой. Казалось, они чувствуют ее любовь, которая подпитывает их.
А в одно воскресное утро Миранда сказала ему о том, что носит под сердцем его дитя, и счастье Сайласа достигло наивысшей точки. Мировой судья в частном порядке поженил их, и они стали готовиться к рождению ребенка. Сайлас с головой погрузился в приготовления: покупки, ремонт дома и тому подобные приятные хлопоты, но уже на ранней стадии беременности появились первые признаки надвигающейся беды.
— Миранда, где ты? — крикнул он, проснувшись однажды ночью.
Спустившись вниз, Сайлас нашел ее в ванной комнате, но на все его встревоженные расспросы Миранда отвечала, что чувствует себя прекрасно и ему не стоит беспокоиться.
В течение нескольких недель после этого она почти ничего не ела. Сайлас отправился к врачу компании и рассказал о недомогании жены.
— Обычные женские проблемы, — с лукавой улыбкой заявил тот. — Не надо волноваться. Если ей станет хуже, пусть принимает вот это.
Он вручил Сайласу флакончик со снадобьем под названием «Мамино сердечко» — препаратом на основе опиатов, который европейские дамы широко применяли против «женских проблем».
Сунув лекарство в карман, Сайлас вышел на улицу. Совет давать беременной жене опий сразу показался ему сомнительным. Он прошел вверх по Бунду, затем свернул на Бэйцзин Лу. По обе ее стороны выстроились уличные торговцы, лоточники и лекари. Одного из них Сайлас хорошо знал, поскольку в прошлом неоднократно обращался к нему за помощью, пытаясь избавиться от хронической бессонницы.
Сайлас терпеливо ждал, пока лекарь закончит осмотр женщины, на шее у которой была большущая шишка. Ощупав опухоль, доктор воткнул под левую руку женщины две острых иглы, после чего велел ей сесть и ждать.
— У вас опять проблемы со сном? — повернулся он к Сайласу.
Тот улыбнулся. Лекарь был, пожалуй, единственным китайцем в Шанхае, который в разговоре с ним не использовал обращение «господин». Сайласу это нравилось. Нравилась грубоватая прямота этого человека, его нежелание видеть различия между человеческими существами. После того как Сайлас изложил лекарю суть дела, тот задал вполне очевидный вопрос:
— Тогда почему ко мне пришли вы, а не она?
Ну как ему объяснить? Самому Сайласу было безразлично, о чем станут шептаться по углам европейцы, увидев его в компании уличного китайского лекаря, но совсем другое дело, если они увидят его жену с мужчиной-инородцем. Женщина с опухолью на шее пошевелилась, и доктор отошел к ней. Он переставил одну из игл, вставил еще шесть, потом вернулся к Сайласу.
— Расскажите мне больше. Расскажите все, что вы знаете об этой женщине.
— Вы имеете в виду — о ее болезни?
— Вы стали плохо понимать шанхайский диалект? Я попросил вас рассказать все, что вы знаете об этой женщине.
Сайлас выполнил просьбу лекаря и сам удивился, насколько мало он знает о Миранде. По мере того как он говорил, лицо уличного лекаря мрачнело.
— Приведите ее ко мне, — сказал он под конец. — Я должен на нее взглянуть. Вы можете прийти рано утром, поскольку сам я прихожу сюда еще до рассвета. Вот только не уверен в том, что сумею помочь — ей или вам.
— А ребенку?
— Про ребенка я ничего не говорил, — запальчиво ответил доктор.
На следующее утро Сайлас привел Миранду к лекарю. Встреча была сердечной, но длилась недолго. В заключение доктор коротко поговорил с Мирандой.
— Найдите лучших повитух, каких только сможете, — сказал он, отведя Сайласа в сторонку. — Если хотите, двоих я могу порекомендовать. И не давайте ей опий. Дело и так хуже некуда.
Проигнорировав вопросы Сайласа и не раскрыв смысл своего мрачного прогноза, лекарь отвел в сторону теперь уже Миранду.
— Что он сказал тебе, Миранда? — спросил Сайлас, когда они возвращались домой.
— Он сказал, — слабо улыбнулась женщина, — что я должна вкусить удовольствие от оставшегося срока беременности.
По спине Сайласа пробежал холодок страха. Он взял жену за руку и не отпускал до самого дома.
До конца беременности он практически не отходил от жены, забросив дела компании Хордунов и отложив все намечавшиеся деловые проекты. А потом у Миранды отошли воды, и он послал за двумя повивальными бабками, которых рекомендовал уличный лекарь. Обе появились удивительно быстро, словно ожидали вызова именно этим утром, и вытолкали его из комнаты, где лежала роженица. Но раньше, чем женщины успели закрыть дверь, он заметил мрачное выражение их лиц и услышал, как одна шепнула другой:
— Скверно все это кончится.
Через шестнадцать часов одна из женщин вышла и заботливо прикоснулась к плечу Сайласа. Он вздрогнул, будто очнувшись от глубокого сна.
— Нужно идти. Скорее. Нужно быть храбрым.
Сайлас прошел за повитухой в комнату. Миранда без сил лежала на подушках, ее рыжие волосы языками пламени разметало по белому полотну, а белая палевая кожа блестела от пота. Возле кровати, завернутое в простыню, лежало что-то очень маленькое. В тот момент, когда Сайлас вошел, вторая женщина подхватила с пола этот предмет.
— Ребенок…
— Нет ребенка. Нет тут никакого ребенка.
— Но…
— Ребенка нет!
Сайлас бросился на повитуху, вырвал у нее сверток и развернул его. То, что он увидел в лучах утреннего солнца, больше напоминало овощ, нежели человеческое существо. Некоторые части тела можно было распознать, другие — нет. По форме создание напоминало шар.
— Что это?.. — Сайлас поднял глаза на повитуху.
— Не ребенок. Не живой. Мертвый. Отдай обратно. Отдай. И посмотри на свою жену. Посмотри на жену.
Сайлас не помнил, как повитухи забрали ужасное создание. Его удивила сила, с которой Миранда
