Лоа Вэй Фэнь, внимательно разглядывая юношу, заметил порезы и шрамы на его руках, а также каменную пыль, въевшуюся в поры. Этот парень был резчиком!
Молодой человек провел по карте замысловатую линию, и его палец остановился на потайной пещере — той самой, в которой хранился Бивень Нарвала.
Лоа Вэй Фэнь едва не потерял сознание.
Остаток встречи прошел быстро, но Лоа Вэй Фэню, несмотря на всю его подготовку, было сложно сосредоточиться. Его мысли метались, словно загнанные.
Ту Юэсэнь достал переплетенный в кожу, изрядно потертый томик «Ицзин» и зачитал один из стихов, посвященный разоблачению и казни неверного. Читая, он то и дело посматривал на Лоа Вэй Фэня.
Но Убийцу ожидало еще одно потрясение. В комнату вошел опозоренный и изгнанный Красный Шест, встал рядом с Ту, и Хозяин Гор обнял его за плечи. Красный Шест смотрел на Лоа Вэй Фэня, и в его глазах плескалась ненависть, которую он лелеял годами.
Глава тридцать третья
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ЛОА ВЭЙ ФЭНЯ
У Цзян закружилась голова, и, если бы Лоа Вэй Фэнь не подхватил ее, она непременно упала бы на палубу джонки, что покачивалась на середине Сучжоухэ. Трое Избранных не собирались здесь уже много лет, но Убийца настоял на немедленной встрече.
После того как они укрылись от пронизывающего ветра на нижней палубе, Лоа Вэй Фэнь рассказал им о военном совете, состоявшемся у Ту. Избранные засыпали его вопросами, но он заставил их умолкнуть, спросив:
— Вы готовы рисковать Бивнем?
— Мы не можем на это пойти. Бивень еще не раскрыл всех своих секретов, — ответила Цзян, вспомнив о пяти женщинах, появившихся в Бивне в последний раз. Она знала, что две женщины в первом портале были она сама и вдовствующая императрица, и уже приблизилась к пониманию того, кем окажутся другие три.
— Кто… — начал было Конфуцианец, но умолк, увидев, как лицо Лоа Вэй Фэня исказила ярость.
— …предал Договор Бивня? — закончила за него Цзян. — Кто нарушил клятву?
Черты лица Убийцы разгладились.
— Никто из Троих Избранных, — ответил он.
Послышался вздох облегчения, но в следующий момент все лица повернулись к Резчику. Формально он не входил в число Избранных и при этом являлся единственным, кроме них, кто знал о местонахождении Бивня.
— Мой старший сын, — проговорил Резчик. В его голосе звучала боль. — Это он предал всех нас. Позор на мою голову!
— Откуда ты знаешь? — спросил Убийца.
— Я получил послание от Чэсу Хоя, евнуха вдовствующей императрицы.
— Зачем ему это понадобилось?
— Главный евнух императорского двора испокон века являлся покровителем Резчика.
— И ты нам не сказал об этом? — осведомилась Цзян.
— Наш Убийца — в числе ближайших приближенных бандита Ту, — медленно заговорил Резчик. — Мы сможем действовать только тогда, когда тот вызовет Лоа Вэй Фэня. Предпринять что-либо раньше означает поставить сохранность Бивня под угрозу.
— Ту Юэсэнь слишком зажился на этом свете, — повернувшись к Лоа Вэй Фэню, сказал Конфуцианец.
— Нет, — отрезал Резчик. — Все еще существует вероятность того, что он может оказаться Человеком с Книгой. — Обращаясь к Убийце, он спросил: — Ту читал «Ицзин», когда составлял план действий?
Лоа Вэй Фэнь кивнул, подумав: «Одни секреты внутри других!»
— Нужно действовать, — сказал он. — Мы должны перепрятать Бивень.
— Как?
— Действительно, как и куда? — спросил Конфуцианец.
— Мы спрячем его у меня. — Цзян шагнула вперед. — Кроме того, мы используем отвлекающий маневр.
Шанхай являлся городом множества глаз, где секретность была крайне дорогим и зачастую иллюзорным предметом роскоши. Шпионы сновали повсюду и доносили обо всем: о каждом новом лице, появившемся по соседству, о любом человеке, который вдруг изменял своей привычке и заказывал в лавке не те товары, что обычно, о каждом экипаже и рикше, проезжавшем мимо, о любом громоздком грузе, который несли или везли по улице. Существовало множество тех, кто был готов щедро платить за то, чтобы тысячи и тысячи глаз зорко следили за происходящим и немедленно докладывали об этом. Поэтому не вызывало сомнений — соглядатаям будет обещано щедрое вознаграждение за сведения о том, что носильщики или рикша перевозили громоздкий и тяжелый предмет около шести футов длиной. Шпионы мобилизуют на слежку своих детей, а те — своих друзей. Тысячи глаз превратятся в сотни тысяч, и Трое Избранных отдавали себе в этом отчет.
— Какого рода отвлекающий маневр нам нужен, чтобы перепрятать Бивень? — спросил Конфуцианец.
— Что-нибудь очень значительное, — ответила Цзян.
В чреве старой джонки воцарилась тишина, нарушаемая лишь плеском зловонных вод Сучжоухэ о ее корпус. Все понимали: существует только один отвлекающий маневр, пригодный для данного случая, но он может стоить человеческих жизней.
Наконец Убийца произнес то, что не осмеливались высказать остальные:
— Пожар.
Зарево напоминало великий пожар, пожиравший Город-у-Излучины-Реки в ту ночь, когда сорок лет назад Сказительница отправилась в свое историческое путешествие вверх по реке. Как и тогда, первым загорелся бордель, и огонь быстро перекинулся сначала на деревянные постройки, стоявшие по соседству, а потом — на дома по другую сторону улицы. Ветер подхватывал пламя и перебрасывал его через дорогу, поджигая кровли зданий. Повсюду слышались крики обожженных и умирающих.
Второй отвлекающий маневр состоял в том, что Резчик и Конфуцианец вытащили из южного входа в Муравейник длинный ящик из красного дерева, в котором вплоть до этого дня хранился Бивень, и понесли его по улицам Шанхая. Одновременно с этим из западного выхода появилась Цзян, покрикивая на странно одетого носильщика, который нес длинный свернутый ковер.
— Поторапливайся, лентяй! Если мой ковер сгорит, ты сгоришь вместе с ним! — Она радовалась, видя, что внимание всех, кто находился вокруг, занято исключительно пожаром, — Скорее, — прошептала она. — Гроза приближается.
Убийца поправил ковер на плече. Он низко склонил голову, но его глаза цепко ощупывали каждый метр улиц, по которым они шли, направляясь в заведение Цзян. Бивень Нарвала, завернутый в ковер, был надежно укрыт от глаз любых соглядатаев.
Ту унюхал запах дыма раньше других. Он вскочил на ноги и подбежал к высоким окнам своего кабинета в здании склада, выходящем на Сучжоухэ. Поначалу он не увидел дыма, но потом заметил тонкую черную полоску, будто рассекавшую луну, низко висевшую на восточной половине небосвода.
— Пожар, хозяин!
Мозг Ту напряженно работал. Пожары не были редкостью в Городе-у-Излучины-Реки, но сейчас в его душе почему-то родились подозрения.
— Вызвать всех командиров. Мы выступаем сегодня ночью.
