Этторе немедленно откликнулся на приглашение. Он любил путешествовать и был рад вновь повидать Амоса «живьем», а не по телевизору. Он приехал в аэропорт, одетый, как всегда, в привычные джинсы, футболку и кеды. Подвижный и ловкий, словно мужчина в самом расцвете сил, Этторе на зависть прекрасно выглядел в свои семьдесят шесть; но все же Амос обнаружил в нем некоторые перемены, которые встревожили его. Ему казалось, что в какие-то моменты Этторе вдруг словно отдаляется, становится рассеянным, как если бы мысли внезапно уносили его далеко от реальности. Тогда Амос, заметно взволнованный этим, впервые задумался о старости Этторе: как же вынесет этот уверенный в себе и непобедимый человек, здоровый и сильный, будто вековой дуб, грядущие болезни и докторов, к которым он не обращался ни разу в жизни? Что, если он вдруг попадет в больницу?! Что сам Этторе думает обо всем этом? Неужели он постепенно теряет интерес к происходящему в мире? Амос попытался прогнать от себя эти странные мысли; светило яркое солнце, стояла чудесная теплая погода, и это дарило ему хорошее настроение.
Во время путешествия Этторе стал таким, как прежде, – давал полезные советы и даже пару раз по- отечески упрекнул своего воспитанника, за что тот был ему искренне благодарен.
В самолете одна из стюардесс деликатно прикоснулась к плечу Амоса, привлекая его внимание: «Простите, мистер Барди, можно попросить у вас автограф?» Он опустил столик, взял из рук стюардессы открытку и ручку, написал: «От всего сердца» – и расписался. Девушка, сияя, положила сувенир в карман, взяла Амоса за руку и горячо сжала ее:
– О, это так мило с вашей стороны! Знаете, вас любит вся моя семья!
– Спасибо, мне очень приятно! – ответил Амос, которого она все еще продолжала держать за руку.
Этторе тем временем развернул газету и погрузился в чтение. Когда стюардесса отошла, он обратился к Амосу по-английски в шутливом тоне:
– Эй, граф Вронский, ты что, думаешь, это Анна Каренина?! Не забудь – у тебя семья и двое детей…
– Что ты такое говоришь? – откликнулся Амос.
– Ничего-ничего, просто я тебя слишком хорошо знаю! – по-английски же продолжал Этторе. Он первым познакомил Амоса с этим языком, и теперь ему было интересно проверить, насколько прогрессировали знания его ученика.
– Не беспокойся, – смеясь, уверил его молодой человек.
В Бремене Этторе впервые присутствовал на выступлении своего друга. По окончании концерта он пришел за кулисы, чтобы горячо пожать ему руку и поздравить с успехом. Амос отдал бы все на свете, чтобы узнать, что в действительности почувствовал этот пожилой Ричард Львиное Сердце, когда сидел среди публики в партере и смотрел, как Амос выходит на сцену вместе с прославленным дирижером, чтобы спеть для всех этих людей, которые по-настоящему любят и знают музыку, которые живут для нее и имеют возможность сравнивать и выносить строгие суждения… Интересно, нашел ли Этторе время, чтобы последить за выражением их внимательных лиц и проанализировать происходящее, или же он полностью отдавался музыке, взволнованный и растроганный до глубины души? Этого Амос никогда не узнает.
XXXIII
В день сорокалетия у Амоса, окруженного самыми любимыми друзьями, была масса причин праздновать и чувствовать себя счастливым: всего за несколько лет он достиг невероятных высот, о которых раньше и мечтать не смел.
Он покорял вершины хит-парадов во всем мире, причем как в популярной, так и в классической музыке; десятки его альбомов стали платиновыми; он повсеместно получал премии и признание публики, а театры и концертные залы на его выступлениях были переполнены, к вящей радости недоверчивого Микеле, который просто глазам своим не верил, когда распечатывал конверты с приглашениями из разных стран, приходящие к нему в офис.
Несмотря ни на что, Амос оставался простым парнем, которому нравилось разделять свою радость с близкими: Адриано, Верано, Карло, Лукой, Джулиано, стариком Монти (так он прозвал человека, влюбившегося в его голос с первых нот и рискнувшего всем, чтобы обеспечить ему дебют в театре Валли в городе Реджо Эмилия)… Был там и Серджио, тренер по теннису, к которому Амос искренне привязался в последнее время, ведь их объединяли общие взгляды на мир, из которых родилась дружба, чистая и прозрачная, как богемский хрусталь.
Все друзья приняли приглашение Амоса на день рождения, и праздник по случаю его сорокалетия стал одним из самых веселых в его жизни. Банкет был организован Верано, а синьор Барди обеспечил всех своим великолепным вином: казалось, в этот вечер о диете не думает никто.
Анекдоты, песни и веселые истории сменяли друг друга до двух часов ночи, пока гости, почувствовавшие усталость, не начали потихоньку расходиться по домам. Перед тем как его отец собрался уходить, Амос подошел к нему и сказал: «Мой двоюродный брат Джованни много раз приглашал меня пойти с ним на его лодке в море, а у меня все никак не получалось, завтра я свободен, да и погода обещает быть неплохой, так что скажешь о морской прогулке?»
«Позвони мне часиков в девять, и тогда решим», – ответил отец, быстро взглянув на часы. Потом ушел.
Как только прозвенел будильник, Амос вскочил и быстро оделся. Элена тоже встала, несмотря на то что ей очень хотелось спать, и отправилась на кухню, чтобы согреть детям молока. Маленький Этторе еще крепко спал на широкой родительской постели, и ничто не в силах было его разбудить.
Амос тем временем с нетерпением ждал назначенного часа, чтобы позвонить родителям и отправиться вместе с ними на морскую прогулку на лодке кузена. Когда время подошло, Амос набрал их номер и стал ждать. В трубке раздавались длинные гудки, но почему-то никто не подходил к телефону.
После пяти или шести звонков мама наконец взяла трубку, и по ее голосу Амос сразу понял, что что- то случилось. «Ну что, вы готовы? – спросил он энергично. – Или еще спите?» После длинной паузы синьора Барди тяжело вздохнула и неуверенным тоном ответила: «Амос, я не думаю, что ты захочешь сегодня ехать на прогулку, к превеликому сожалению!»
«Это еще почему?» – спросил Амос, разволновавшись. Он хорошо знал свою мать и по одному звучанию голоса мог определить ее настроение. Ее тон и это неуклюжее утверждение напугали Амоса – он тут же с ужасом подумал, что с его близкими случилось что-то страшное. Но вот только с кем? К счастью, дети были рядом, под его чутким присмотром, Элена – внизу, на кухне. Тогда он подумал об отце, о брате, но мама прервала течение его тревожных мыслей: «Вчера, во второй половине дня, Этторе упал с велосипеда и разбил голову об асфальт». Потом она остановилась, словно не находила подходящих слов, чтобы продолжить фразу.
Амос почувствовал, как его лицо вспыхнуло огнем, а ноги настолько ослабели, что ему пришлось сесть на край постели, рядом с просыпающимся сыном. «И что?!» – закричал Амос в трубку. «К сожалению, все плохо!» – сказала мама решительно, осознавая, какую боль доставляет сыну.
Несколько секунд они молчали. Амос был в шоке; ему казалось, что все вокруг него вращается, как на карусели, и он чувствовал себя совершенно потерянным. Внезапно разум вернулся к нему, и ему стало ясно: Этторе мертв. Они больше никогда не встретятся, никогда не поговорят друг с другом. Этторе ушел в мир иной и больше никогда не даст ему совета, не подбодрит добрым словом. Все кончено…
Не говоря ни слова, Амос в истерике с силой швырнул трубку на рычаг, вскочил и, рыча, словно раненый зверь, бросился к лестнице с криком: «Элена! Элена! Этторе умер!» Охваченный отчаянием, бедный Амос кричал, даже не задумываясь о том, какую панику вызовет в душе жены это совпадение имен.
Она тем временем разливала на кухне теплое молоко по разноцветным чашкам детей. Услышав голос мужа, она быстро поставила кувшин, чтобы разобрать, что он кричит, и тут вопли Амоса буквально свалили ее с ног. Ее сердце сжалось, она почувствовала сильнейшую боль в животе, на глазах выступили горячие слезы. Жестокое отчаяние охватило молодую женщину, и она чуть не упала. Собравшись с последними
