покупателя.
— Неужели? — удивился Карл. — И все картины нашлись?
— Да, — задумчиво сказала Кристина. — Все нашлись.
В комнате повисло молчание. У Марвина кружилась голова. Трудно вообразить, что в пыльных тихих музеях творятся такие хитроумные преступления. Еще труднее поверить, что рисунок или картина могут стоить миллионы долларов.
— А какое все это имеет отношение к рисунку Дюрера? — спросил наконец Карл.
— На самом деле рисунков четыре, — объяснила Кристина. — По одному на каждую главную добродетель: Мужество, Справедливость, Благоразумие и Умеренность. Беллини нарисовал только Мужество. А Дюрер — все четыре. Рисунки маленькие, но невероятно подробные.
— А что это такое… «благоразумие»? — спросил Джеймс.
— Осторожность, — ответил ему отец. — Благоразумный человек всегда думает о последствиях.
Похоже на Джеймса, подумал Марвин. Вот кто всегда осторожен.
— А умеренность — это сдержанность, — объяснила Кристина. — Хорошего — понемножку.
Марвин закатил глаза, хотя никто его не видел. Взрослых не поймешь! Хорошего много не бывает.
— Понятно, рисунков Дюрера четыре, — напомнил Карл. — И дальше что?
— Ну… их украли. Три рисунка. «Благоразумие» и «Умеренность» два года назад пропали из небольшого музея в Баден-Бадене, это в Германии. Вор снял рисунки со стены и прямо в рамках засунул под пиджак.
Такие маленькие рисунки спрятать нетрудно, подумал Марвин.
— «Справедливость»… — Кристина запнулась.
Марвин заметил, что Денни как-то странно смотрит на девушку — одновременно сочувственно и огорченно. Кристина молчала, и Денни продолжил сам:
— «Справедливость» украли в прошлом году. Метрополитен только что приобрел рисунок у лондонского арт-дилера, как раз по настоятельному совету Кристины. Большая удача для музея — рисунки старых мастеров вскоре после этого стали гвоздем сезона, они подскочили в цене до сотен тысяч долларов. Конечно, я хотел купить «Справедливость» для Гетти, — он улыбнулся Джеймсу. — В пару к «Мужеству». У нас в Калифорнии отличная коллекция европейского рисунка, а я питаю слабость к Дюреру. В частности, к «Добродетелям».
— Рисунок немного пострадал от воды и находился в реставрационном отделе, — продолжила Кристина. — В марте туда вломились грабители, но пропал только Дюрер.
— Ужасно! — подхватил Денни. — Я как раз был в Нью-Йорке на конференции, это ограбление начисто испортило нам уикенд. Все были потрясены.
— Я читал об этом, — вспомнил Карл. — Но почему именно этот рисунок? На реставрации были, наверно, и другие ценные работы?
Денни с Кристиной грустно переглянулись.
— Потому что Дюрер! — вздохнул Денни.
— Да, Дюрер, — согласилась Кристина. — Вы правы, там хранились и другие ценные картины. Но, видно, это не был обычный вор, и деньги тут ни при чем. Как и в случае кражи двух других «Добродетелей» — «Благоразумия» и «Умеренности». Дело в самом Дюрере.
Карл недоуменно поднял бровь.
Но Марвин понял сразу. Рисунки притягивали к себе, они были как живые. В них таились грусть и простота, которые близки каждому человеку.
Джеймс задумчиво рассматривал рисунок Марвина — с девушкой и львом.
— А зачем вам понадобилась копия именно этой картины? Она же у вас есть! Лучше уж сделать копию «Справедливости», раз она пропала?
— Сейчас объясню, Джеймс, — быстро, горячо заговорила Кристина. — Думаю, кто-то хочет собрать все эти рисунки. Кто бы это ни был, ему нужен полный набор. Все четыре «Добродетели». Не хватает только одной. Денни, я говорила с людьми из ФБР, из отдела по борьбе с кражами произведений искусства. Они считают, что это может сработать, и готовы помочь.
— Что может сработать? Ничего не понимаю! — Карл даже расстроился.
Джеймс сел на стул. Поле зрения сразу уменьшилось. Марвин выбрался из кармана и тихонько пополз вверх по молнии на куртке Джеймса, радуясь, что взрослым явно не до него.
Кристина глубоко вздохнула.
— Простите, — сказала она. — Понимаю, это слишком запутанно. Но операция почти готова! ФБР нас поддержит, у них есть секретный агент, связанный с торговлей крадеными картинами. Все, что нужно, — поддельный рисунок.
— Но зачем? — спросил Джеймс.
Кристина сжала руки. Ее лицо пылало.
— План такой: ты снова нарисуешь «Мужество», на подходящей бумаге, подходящими чернилами. Мы подменим настоящий рисунок твоей копией и инсценируем кражу. Понимаешь, рисунок должен быть хорош, но совсем не обязательно, чтобы он был идеальным. Все знают, что «Мужество» привезли на выставку. Известно, что это подлинник. Вор не станет заниматься экспертизой, только покупатель… А до покупателя рисунок не дойдет.
— Какой вор? — недоуменно спросил Карл. — Объясните же наконец. Вы собираетесь нанять вора, чтобы он украл «Мужество»?
— Подделку, а не подлинный рисунок. «Вор» будет работать на ФБР, — она помедлила. — Они поставят специальное устройство — микрочип, или, как они говорят, жучок, на копию «Мужества», и ФБР сможет отследить покупателя…
Жучок? Марвин ужасно удивился. Жучок поможет раскрыть преступление?
— А он приведет к другим украденным рисункам, — закончил Денни. — К «Справедливости». Хитро придумано!
Да уж, хитро, подумал Марвин. Кто заподозрит музей в организации кражи? Или в подделке собственной картины?
Карл покачал головой.
— А как рисунок попадет на черный рынок? Это нелегко. Разве у вас есть постоянные контакты в криминальном мире? Надеюсь, что нет.
— Нет, — признала Кристина. — Но вспомните, что Денни рассказывал о краже в Стокгольме. Картины нашли, потому что полицейскому удалось выдать себя за покупателя. Это один из самых эффективных способов вернуть краденые картины: офицеры полиции или агенты ФБР выдают себя за подпольных дилеров. Уверена, наша фальшивка попадет в хорошие руки. Точнее, в плохие.
— Снимаю перед тобой шляпу, Кристина, — заявил Денни. — Потрясающе придумано!
— Так вы хотите сделать вид, что воруете мой рисунок? — спросил Джеймс.
Кристина кивнула.
— А если вы ошибаетесь? — спросил Карл. — Вдруг за этим стоит не один человек? И «Добродетели» вовсе не находятся в одном месте?
— Что ж, может быть и так.
— А что будет с моим рисунком? — подал голос Джеймс.
Марвина прямо в дрожь бросило. Его рисунок… неужели он исчезнет в страшном мире фальшивых полицейских, пистолетов и пропавших картин стоимостью в миллион долларов?
Кристина нагнулась к Джеймсу и оказалась в опасной близости от Марвина. Жук едва успел спрятаться в складку ткани.
— Знаю, тут есть риск, — она ласково, внимательно смотрела на Джеймса.
Марвину очень нравилось, как она разговаривает с Джеймсом — будто его вопросы не менее важны, чем слова взрослых.
