отпрыск к тому времени умершего мужа-неврея.
В общем, совесть Гуннара абсолютно не мучила. Ни по поводу убийства проявившего неуважение мальчишки. Ни в связи с инициацией недоноска. К тому же, он — не цель а, всего лишь средство. Главное — покинуть пределы Фатерлянда. А там… Возможно, откажет двигатель, во время перелёта через Средиземное море. Или, взбесившийся абориген ударит ублюдка копьём с серебряным наконечником. В любом случае, мнимый Unterscharfuehrer SS* *(Унтершарфюрер СС — воинский чин примерно соответствующее общевойсковому званию сержант) назад не вернётся. Ни живым, ни мёртвым. И кто посмеет усомниться в рапорте награждённого двумя железными крестами и находящегося на отличном счету Гауптштурмфюрера* *(Hauptsturmfuehrer-SS — капитан). Гуннара Розенберга?
До прибытия на место сбора оставалось всего несколько часов, а следовало ещё позаботится о пропитании для новичка. Он должен выглядеть хорошо. По крайней мере, не привлекать внимания технического персонала. Безусловно, охотники, проводящие спецоперации за пределами Рейха — элита. Но даже это не возбраняет вездесущей службе безопасности совать свой длинный нос, куда не следует. Правда, их главная задача — выявление контрабанды. Неучтённого в накладной десятка-другого единиц «свежего мяса», являвшегося самой ходовой валютой в современной Европе.
Гуннар недовольно поморщился. Если бы не умники, сидящие наверху, как прекрасна была бы жизнь. Но тотальный контроль за пищевыми ресурсами, и очень жестокая квота на истребление, вынуждали ограничивать себя, довольствуясь скудным армейским рационом, да отводить душу во время облав.
Собственное поголовье было на строжайшем учёте. А несанкционированная охота приравнивалась к браконьерству и каралась немедленной смертью. Стоявшие у руля, пректасно знали, как держать в узде тех, кто в настоящее время составлял элиту населения Земли.
Заботой о сохранении на должном уровне собственных ресурсов и были продиктованы создания ловчих отрядов. Как правило, сафари устраивали на чёрном континенте. Обезьяны, населяющий наименее цивилизованный из регионов планеты, были довольно лёгкой добыча. Чего не скажешь о проявлявших достойную уважения стойкость жителях мусульманского мира.
Иногда, правда, давали плоды полёты за океан. Рейды в Латинскую Америку, чьё население в большинстве своём было плохо организованно и, вследствие удалённости от Старого Света, проявляло восхитительное благодушие, порой приносили неплохой улов. Но, патрульные самолёты береговой охраны США, несмотря на сравнительно малую скорость, наносили транспортникам ощутимый урон.
Несомненно, тихоходные колымаги, тарахтящие допотопными пропеллерами не могли тягаться с личными модулями ловцов. И в открытом бою всегда терпели поражение. Одна беда: как правило, они успевали уничтожить более громоздкие и, как следствие, медлительные грузовозы.
Чем руководствовались придурковатые янки, Гуннар понять не мог. Всё равно обречённые погибали. И, неизвестно ещё, какая смерть оказывалась более мучительной. Хотя, стоит ли пытаться понять образ мыслей животных, весь смысл существования которых в том, чтобы служить пищей сверх расе?
Новообращённый вновь зашевелился и, хлопнув ладонью по лбу, Гуннар бросился вон из дома. Надо же, чуть не опростоволосился! Ведь датчик гравилёта срабатывает на отпечатки пальцев. На рефлексирования по поводу, получится — не получится, просто не оставалось времени, а потому, добежав до утилизационного контейнера, он сбросил на землю трупы девушек и, вытащив тело незадачливого подчинённого, достал нож.
Сделав глубокий надрез вокруг запястья, засунул лезвие как можно глубже и, лёгкими движениями, подобными тем, что скорняки освежевывают животных, отделил ткани. Затем резко, словно перчатку сдёрнул кожу с окровавленной кисти, при этом вывернув наизнанку.
Затолкав тела обратно в мусорку, вернулся в дом. Тот, кто должен составить его алиби, всё ещё не пришел в сознание. Гуннар уронил бесформенный лоскут на пол и, проделал ту же операцию, на этот раз с живым. Почувствовав адскую боль, юный вампир зашевелился, но одним точным ударом в область затылка, садист отправил несчастного в беспамятство.
Кое-как натянув чужую плоть на пальцы только что созданного вурдалака, Гуннар на минуту задумался. Неизвестно, владеет ли это животное немецким. А попасть впростак из-за сущих мелочей очень не хотелось.
Разжав лезвием зубы подопытного, отрезал тому кончик языка. И, тут же чертыхнулся, поняв, что эта наивная предосторожность оказалась практически бесполезной.
Почуяв свежую кровь, молодой упырь тут же принялся жадно заглатывать, опустошая тем самым собственные вены. К счастью, ткани регенерировали настолько быстро, что зверский аппетит не дал тому умертвить самого себя. Имплантированная оболочка кисти тоже, как будто прижилась. Во всяком случае, на руке розовел свежий шрам. Пока ещё отвратительный и рваный, через пару дней он полностью рассосётся. Так же, как и отрастёт совсем ненужный этой скотине язык. Вернее, это могло бы произойти, если бы участь распластанного на полу в чужой гостиной создания не была предрешена.
Подойдя к телефону, Гауптштурмфюрер набрал номер Эльзиной подруги.
— Извините, фрау Рольфе у случайно не у вас? — Поинтересовался он, тем самым ещё раз подтверждая её алиби.
— Да, а это ты, Гуннар? — Хихикнула Марта.
Белокурый гигант поморщился. Мужиковатая Марта никак не походила на, хоть и крупную, но пропорционально сложенную и во всех отношениях приятную Эльзу, с которой он иногда и не без удовольствия проводил время. В другой день он бы с радостью ляпнул какую-нибудь двусмысленность, постаравшись задеть как можно больнее. Но, выказывать антипатию сейчас было, по меньшей мере, нецелесообразно и Гуннар прикусил язык. В фигуральном смысле, конечно. Хватит и того, что буквально эту операцию он проделал несколько минут назад.
— Да, мой Люцифер. — Проворковала Эльза. — Почему звонишь так поздно?
— Дела. — Не забывая о незримо присутствующем при разговоре «третьем лишнем», неопределённо ответил Гуннар. — Но, решив исправиться, я заглянул к тебе и никого не обнаружил. — Какая жалось. — Притворно вздохнула та. — И, чем же ты занимался? Как всегда трахал своего любовничка?
Гуннара передёрнуло от такого предположения. Но, так как именно сейчас нуждался в помощи, проглотил оскорбление, мысленно пообещав наглой стерве отомстить при первом удобном случае. Если разобраться, в происшедшем была виновата именно она. Он, командир отряда ловцов с младшим товарищем решил приятно провести время, перед завтрашней экспедицией. И даже был столь любезен, что прилетел со своим угощением. Эта же б… с… воплощение коварства, ухитрилась задурить мальчишке голову и спровоцировать ссору. В другое время и по иному поводу, Розенберг просто бы отшлёпал щенка. Но оскорбление в присутствии дамы в среде офицеров смывалось только кровью. К счастью, ритуальный кортик из аргентума находился при нём. Вообще-то, он бы с лёгкостью выпил наглеца досуха. Но, поскольку кровь существ одного вида практически не усваивается, пришлось бы долго очищать организм от побочных продуктов.
— Иногда я устаю от твоих милых шуток. — Невнятно пробормотал он и поспешил перейти к делу. — А что, Марта всё такая же запасливая, как всегда?
— Наверное. — Зевнула на другом конце провода Эльза. — А что, вам урезали паёк?
— Да нет. — Стараясь играть как можно убедительней, «объяснил» Гуннар. — Просто, один донор оказался слишком хлипким. Вот и пришлось делиться с напарником. Ты же знаешь, что для нас недоесть?
— Ни уму, ни сердцу! — Наигранно хохотнула Эльза. — Ладно, сейчас спрошу. Трубка стукнулась о столешницу, и чуткий слух вампира уловил недовольное бурчание.
— Значит, как на день Инициации прийти — так мы нос воротим! А как проголодался — так сразу и Марта понадобилась.
Стиснув зубы, чтобы не застонать, Гуннар молился, чтобы нытьё скорей прекратилось. До рассвета — всего ничего. А ещё надо привести валяющийся в гостиной полутруп в чувство и хотя бы поверхностно ознакомить с управлением летательного аппарата.
— Она согласна. — Вскоре сообщила Эльза. — Но, только в том случае, что ты пригласишь ее на бал, по случаю сто пятнадцатого дня рождения фрау Эммы.
— Но я не… — Смущённо пробормотал он.
— Ладно, не скромничай. — Протянула Эльза. — А то я в тебе разочаруюсь. Не ты ли хвастался
