Время прошло вдоль домов и оград.Муж оказался дороже, чем брат.Дочь оказалась роднее, чем мать…Нам это, кстати, пора понимать.
Испуг
Вдруг рука оказалась тонкаДля привычного прежде браслета.И ударила в сердце тоскаПосредине счастливого лета.И сняла она быстро браслет,Ибо думать о смерти негоже.Но остался отчетливый следНа душе, а не просто на коже.Подняла она руку тогда,Посмотрела, едва ль не впервые:Как ручьи под прикрытием льда,Слабо жилки видны голубые.Внятно медом тянуло с полей.Но как будто бы жизнь пролетела,Так до слез было дорого ейЕе сильное женское тело.Золотая звенящая нить,Что натянута к лету и свету…Вот бы чем-то другим объяснитьНесуразность внезапную эту!
«Ты потянулась в постели…»
Ты потянулась в постели,Выгнула спину.Годы, что сгорбить хотели,Сам с себя скину.Август по ближним заставамКопится густо.Хочется сильным суставамОхнуть до хруста.Что же тебе еще снится?Губы распухли,Да и глаза сквозь ресницыТлеют, как угли.
Женщина перед зеркалом
В зеркале рассматривать себяТо нарядной, то опять раздетой.В окна свет врывается, слепя.Что нас ждет: попробуй-ка разведай.Животу от солнца горячо.И, купаясь в утреннем бальзаме,На себя смотреть через плечоЧьими-то серьезными глазами.
«Столкнулись. Вижу — рада…»
Столкнулись. Вижу — рада.— Ну, как вы? Сотню летНе виделись…— и взгляда