Анна кинулась к ней, поддержала и успокаивающе приговаривала, поглаживая Мэгги по спине:
— Ладно... ладно...
Поддержка Роя была очень желанна, но женское участие — просто необходимо. Ощущая вокруг себя заботливые руки матери Эрика, Мэгги чувствовала, как заполняется мучившая ее пустота в груди.
— Я так рада, что вы пришли и знаете о ребенке.
— Я бы не пришла, если бы Барбара не сказала мне об этом. Мои два мальчика так бы и схоронили меня в неведении. Полные остолопы. Но Барбара решила, что я должна знать правду, и, когда я попросила привезти меня сюда, она с радостью согласилась.
Мэгги откинулась на подушку и поглядела на рассерженное лицо Анны.
— Значит, Эрик не знает, что вы здесь?
— Пока нет. Но узнает, когда я вернусь домой.
— Анна, не сердитесь на него. Я так же виновата, как и он. А в действительности, даже больше.
— У меня есть все основания сердиться на него. К тому же я в нем разочарована! Подумать только, ни для кого не было секретом, что мальчик хотел ребенка больше всего на свете. И теперь он его получил. И плевать на то, что он женат не на той женщине. Я понимаю, что сложилась неприятная ситуация. Скажи мне, что ты собираешься делать?
— Растить ее одна. Но сверх того я еще ничего не решила.
— Ты ей скажешь, кто ее настоящий отец?
— Каждый ребенок имеет право знать, кто его отец.
Анна одобрительно кивнула и обратилась к Рою:
— Как насчет того, чтобы поздравить друг друга с внучкой?
— Не знаю, Анна. Но думаю, что никому от этого худо не будет, как ты считаешь?
— Совершенно с тобой согласна. — Анна взглянула на Мэгги: — Забавно, как некоторые люди страдают из-за своего самолюбия. Мне же очень хочется поглядеть на свою новую внучку. Нет, Мэгги, пожалуйста, отдыхай. Рой, ты не проводишь меня до детского отделения?
— С большим удовольствием.
Минутой позже они стояли вместе, рассматривая спящую внучку через большое стеклянное окно детского отделения. На лице старика блуждала улыбка, у старухи поблескивали слезы на глазах.
— Да она красавица, — сказала Анна.
— И еще какая!
— Это моя тринадцатая внучка, но дорога мне, как самая первая.
— А мне она вторая, но я так много упустил с первой, будучи далеко от нее. А вот с этой...
Его растаявшие в шепоте слова выдали, как сильно он мечтал об этом ребенке.
— Я не боюсь сказать тебе, Рой, что мне никогда не нравилось, какую жену выбрал себе мой мальчик. Твоя дочка была бы ему по всем статьям гораздо лучшей женой. И у меня разрывается сердце от того, что они не могут сойтись и вместе растить ребенка. Но я не пытаюсь оправдать его.
Рой продолжал рассматривать малышку.
— Когда мы были молоды, такого не могло произойти, правда, Анна? — Они задумались, и Рой добавил: — Я скажу тебе, что изменилось к лучшему.
— Что же?
— Теперь стали допускать дедушек в родильное отделение. Я помогал Мэгги впустить это существо в большой мир. Можешь себе представить, Анна?
— О, пшшш! Ты? — Анна вытаращила на него глаза.
— Да. Я. Мясник. Стоял рядом с Мэгги, помогал ей восстановить дыхание и наблюдал, как рождается младенец. Это нечто! Можешь мне поверить!
— Представляю себе! Должно быть, здорово.
Изучая ребенка, они размышляли обо всех удачах и разочарованиях, которые случились и еще произойдут. Анна вернулась домой около девяти вечера и тут же позвала Эрика.
— Ты мне нужен. В печке сломалась горелка, и я никак не могу зажечь эту проклятую штуку.
— Мне прямо сейчас ею заняться?
— Ты хочешь, чтобы не только я, но и вся кухня взлетела на воздух?
— А почему Майк не может починить?
— Его нет дома.
— А где он? — спросил тот недоверчиво.
— А какого лешего я знаю? Его нету, вот и все. Ты собираешься препираться или нет?
— Хорошо, через полчаса приду.
Она шваркнула трубку и с суровой миной на лице стала ждать сына.
Эрик пришел через двадцать пять минут и направился прямо на кухню.
— Там все в порядке. Садись, — приказала она.
От неожиданности он остановился.
— Как, все в порядке?
— Там ничего не портилось. А теперь садись — мне надо поговорить с тобой.
— О чем?
— Я сегодня ходила в роддом и видела твою дочку.
— Ты что!
— Я видела и Мэгги. Меня Барбара отвезла.
Он беззвучно выругался.
— Мне пришлось попросить ее, потому что никто из моих мальчиков мне не предложил. Это ни в какие ворота не лезет, сынок.
— Мама, мне только не хватало, чтобы ты теребила мою душу.
— А Мэгги Пиерсон хватало ребенка без отца? Какого черта ты спутался с ней? Ты, женатый человек!
Он упрямо молчал.
— Нэнси знает об этом?
— Да, — огрызнулся он.
Анна закатила глаза и пробормотала что-то по-норвежски. Эрик взглянул на нее.
— Что за бардак ты сделал из своей супружеской жизни?
— Мать, не лезь не в свое дело.
— Когда на свет появляется одна из моих внучек, это становится и моим делом.
— Как ты не понимаешь, что мне сейчас плохо. Плохо!
— Я бы потратила минутку на сочувствие тебе, не будь ты мне так отвратителен. Мне наплевать, взойдет или сядет солнце для твой жены, но она пока еще твоя жена, и ты должен взять на себя всю ответственность.
— Я пытаюсь примириться с ней. Она меняется. Она сильно изменилась, потеряв ребенка.
— И что же это был за ребенок? У меня было четверо детей и еще двух я потеряла. Поверь мне, я знаю, как выглядит беременная женщина, особенно когда вижу ее своими глазами. Нэнси была не более беременна, чем теперь.
Рот Эрика открылся.
— Что ты говоришь, мама?
— Что слышал. Не знаю, в какую игру она играет, но она не была на пятом месяце. У нее не то что живота не было, но даже прыща на нем.
— Мать, ты бредишь. Она была беременна.
— Я сильно сомневаюсь, но не в этом дело. Если она знала, что ты уходишь к Мэгги, то вполне могла наврать тебе с три короба, чтобы удержать при себе. Но я хочу, чтобы ты был мужем, мне безразлично, какой из этих баб. Но только для одной из них, Эрик Сиверсон.
— Мама, но ты не понимаешь! Прошлой зимой, когда я начал встречаться с Мэгги, я был готов уйти от Нэнси.
— И ты думаешь, это тебя извиняет? Хм. А теперь слушай, сыночек. Насколько я тебя знаю, ты все время думаешь о своей дочке и, если не ошибаюсь, будешь все время крутиться вокруг Мэгги, стараясь
