— Ты не мог бы говорить немного громче, Эрик? Я как раз нахожусь в этом доме, и здесь стучат молотки.
— Я сказал, что слышал о твоем возвращении и о том, что ты купила дом.
— Я, конечно, поторопилась, но через месяц уже может выпасть снег. Поэтому я решила, что будет лучше, если ребята Лавитски начнут разламывать эти стены без промедления.
— Братья Лавитски, да?
— Это они так грохочут. А я сижу рядом. У них хорошая репутация, — прокричала Мэгги между ударами молотков.
— Они порядочные ребята и хорошо делают свое дело. Важно, чтобы они управились быстро.
— Кто предостережен, тот вооружен. Я об этом помню и постоянно их подгоняю.
В это время Берт вставил молоток в петлю своего рабочего комбинезона и отправился на веранду, чтобы на ступеньках выпить вместе с Джо свой утренний кофе.
— О, какое облегчение! — произнесла Мэгги, когда наступила желанная тишина. — Сейчас перерыв, так что можешь перестать на меня кричать.
Эрик засмеялся.
Немного помолчав, Мэгги добавила:
— Есть новости из правления округа. Меня приглашают на заседание в следующий вторник вечером.
— Ты по-прежнему хочешь, чтобы я пошел с тобой?
— Если это для тебя не слишком обременительно.
— Нет, нисколько. Я буду только рад.
Она вздохнула, заставляя себя расслабиться.
— Прекрасно. Для меня это очень важно, Эрик. Значит, там мы с тобой и увидимся. В семь тридцать, в здании суда.
— Минутку, Мэгги. Ты поедешь одна?
— Да.
— А зачем ехать по отдельности. Не хочешь поехать вместе со мной?
Застигнутая врасплох этим предложением, Мэгги начала заикаться.
— Ну... я... Думаю, да.
— Мне заехать за тобой в дом твоих родителей?
Веру, конечно, хватит удар, но что Мэгги могла поделать?
— Прекрасно.
Во вторник вечером Мэгги уложила волосы без помощи мусса и с особой тщательностью подобрала одежду, надеясь произвести благоприятное впечатление на правление. Она хотела появиться одетой со вкусом и выглядеть состоятельным человеком, который располагает достаточными средствами, чтобы восстановить такое огромное здание, как дом Хар-динга. Только бы не получилось слишком кричаще. Мэгги выбрала плиссированную юбку из чаллиса «осенних» тонов, от цвета ржавчины до ярко-красного, блузку цвета слоновой кости с прилегающим лифом, украшенным вышивкой, мягкий кожаный пояс с большой пряжкой и овальную брошь с аметистом. Сверху она надела отрезной по талии жакет из бордовой замши.
Когда Мэгги спустилась вниз, мать бросила на нее беглый взгляд и заметила:
— Ты так вырядилась, чтобы пойти на это городское собрание?
— Не на городское собрание, мама, а на заседание правления, где будут обсуждать мою кандидатуру в связи с делом, которое я затеяла. Я хочу дать им понять, что знаю, как сделать старый дом вновь привлекательным... Я подумала, что эта брошь в ансамбле будет смотреться оригинально. Как ты считаешь?
— Да, оригинально, — сказала Вера. — Не знаю, куда мы катимся, если одинокая женщина собирается ехать через весь округ с женатым мужчиной, да еще прямо на глазах у своей матери.
Мэгги покраснела.
— Мама!
— Перестань, Вера, — вмешался Рой, но жена не обратила на него внимания.
— А разве не так?
— Эрик хочет помочь склонить правление на мою сторону, ничего больше!
— Ну, ты знаешь, что скажут люди. Его жена чаще бывает в разъездах, чем дома, так он начал увиваться за вдовой.
— Он не
— Ты можешь возмущаться сколько угодно, но я — твоя мать, и пока ты находишься в этом доме...
Звонок прервал Веру, и она поспешила к двери, чтобы опередить остальных. К досаде Мэгги, это был Эрик. Он стоял на крыльце в голубой ветровке с надписью на груди «Сиверсон Чартере». Если бы он остался в машине и лишь посигналил, Мэгги не почувствовала бы себя такой виноватой. Но Эрик, улыбаясь, стоял перед дверью, такой же близкий, каким был в те времена, когда приходил за ней на свидания.
— Здравствуйте, миссис Пиерсон. Как вы себя чувствуете?
— Здравствуй, — ответила Вера без улыбки.
— Мы с Мэгги собираемся ехать в Старджион.
— Да, я знаю.
Мэгги быстро взяла себя в руки и прошла мимо Веры, слегка коснувшись ее.
— Я уже готова, Эрик. Нам лучше поторопиться, а то опоздаем.
Она стрелой промчалась мимо него и сбежала со ступенек. Когда Эрик догнал ее, Мэгги уже стояла возле машины и тщетно дергала ручку дверцы. Эрик отвел ее руку в сторону.
— Эта старая колотушка немного вспыльчива. Иногда нужно с ней поговорить и поупрашивать. — Надавив всем телом, он открыл дверцу.
Забираясь внутрь, Мэгги ощущала на себе взгляд матери, которая осуждающе смотрела на нее из окна гостиной. Эрик захлопнул дверцу, обошел вокруг и влез на сиденье водителя.
— Извини, — сказал он, заводя мотор. — Этот грузовичок вроде одряхлевшего домашнего пса — ты знаешь, что ему давно пора на покой, но очень трудно заставить себя это сделать.
Мэгги по-прежнему молчала, уставившись на ветровое стекло.
Когда пикап тронулся с места, Эрик взглянул на нее и спросил:
— Что случилось?
— Моя мать! — ответила Мэгги, и голос ее дрожал от негодования. — Она просто мегера.
— С ними стало трудно, после того как ты уехала.
— С ними было трудно
— Ну, допустим, меня встречали и более приветливо, чем сегодня. Она расстроилась из-за того, что мы едем в Старджион вместе? — Мэгги продолжала молчать, и Эрик понял, что его догадка верна. — Тебе нужно было сказать мне, Мэгги, и мы поехали бы отдельно. Я просто подумал, что раз уж мы собираемся в одно и то же место...
— Но почему я должна что-то говорить? Почему она позволяет себе клеветать на людей, которые собираются на совершенно невинную встречу? Мы вместе едем в здание суда. Почему я должна чувствовать себя виноватой? Черт возьми, я ни в чем не виновата! Это ее личное мнение. Она считает, что все в городе такие же, как она, и думают о людях только плохое.
Эрик внимательно посмотрел на Мэгги.
— Беда в том, что она права, а мне это не пришло в голову. Может, ты хочешь вернуться, и поехать на своей машине?
— Конечно нет!
— У нас в округе все знают этот пикап. Мое имя написано на дверце.
— Я не доставлю своей матери такого удовольствия. И, кроме того, как говорила Бруки, разве не могут два взрослых человека быть друзьями? Мне сегодня нужна твоя помощь. Я рада, что могу ее получить.
