Она откинулась на спинку кресла, задумалась. Наконец поднялась и, порывшись на книжных полках, выбрала тоненькую книжечку в кожаном кремового цвета переплете с тиснением под золото, давно уже потускневшим.
Она раскрыла обложку и увидела заключенную в скобки пометку, написанную ее собственным квадратным почерком,
Дочитав до конца монолог Бруки, Мэгги заметила, мечтательно улыбается. Она не помнила, как они клали какую-то зеленую слизь в термос мистера Прюитта и чье имя было написано на плакате с голой женщиной. И кто такая крошка Морри? Так много стерлось из памяти.
Она рассматривала школьные фотографии Бруки, Тэйни, Лайзы, Фиш, свою собственную, со сморщенным от досады носом, — все они еще такие наивные. Однако на самом деле она открыла книгу лишь для того чтобы посмотреть на фотографию Эрика Сиверсона.
И вот он, необычайно привлекательный в свои семнадцать — высокий, светловолосый. Хотя фотография была черно-белой, Мэгги мысленно представила цвет там, где его не было: поразительная голубизна глаз, настоящий голубой, как поле цикория в Дор-Каунти в августе; белокурые волосы, выцветшие, как сухие початки кукурузы; кожа цвета тикового дерева, обожженная в летнюю пору, когда он помогал своему отцу на рыбачьей лодке.
Она нашла его почерк на листе в конце книги.
Фелисити и Аарон — имена, которые они выбрали для своих будущих детей. Небеса, она совсем забыла! И то свидание весной, когда они договорились обсудить свою женитьбу. И эти ласковые слова — «моя девочка».
При воспоминании о нем Мэгги охватила тоска. Оглядываясь сквозь призму зрелости назад, на те легкомысленные дни, Мэгги поняла, что Бруки права. Он счастливо женат на очень красивой женщине, и мы теперь совершенно взрослые люди. Может ли звонок от девушки из его прошлого двадцатилетней давности повредить его браку? Это будет дружеский привет и все.
Следуя указаниям доктора Фельдстейна, Мэгги сняла трубку и набрала номер.
Глава 2
Телефон задребезжал, когда Эрик Сиверсон крепко спал. Рядом с ним, забормотав, заворочалась Нэнси. Он потянулся к тумбочке и взял трубку.
— Ал... — Он откашлялся. — Алло?
— Алло? Это Эрик Сиверсон?
— Кто это? — спросил он нелюбезно, всматриваясь в красные цифры на электронных часах.
— Это Маргарет Стерн... ох, Пиерсон.
— Кто?
Нэнси резко повернулась и раздраженно дернула одеяло на себя.
— Кто же звонит в такой час?
— Это Мэгги, Эрик, — произнес женский голос в трубке. — Мэгги Пиерсон.
— Мэг? — Он старался вспомнить, кто такая Мэгги Пиерсон.
— Ох, я разбудила тебя, да? Прости, пожалуйста. Как это неразумно с моей стороны. Но я звоню из Сиэтла, а здесь только девять часов. Слушай, Эрик, я позвоню потом, днем, когда...
— Нет, все нормально. Кто... Мэгги? Значит, ты Мэгги Пиерсон из средней школы Гибралтара? Выпуска шестьдесят пятого года? — Он узнал ее смех и лег на спину, окончательно проснувшись. — Ну и идиот же я.
Нэнси заворочалась и спросила:
— Кто это?
Прикрывая микрофон, он ответил:
— Девочка, с которой я ходил в школу, Мэгги Пиерсон.
— О, замечательно, — проворчала Нэнси и опять отвернулась.
— С тобой рядом кто-то есть?
— Да, моя жена, — ответил он.
— Прости, Эрик. Это был импульсивный звонок, так случилось. Пожалуйста, извинись перед своей женой за то, что разбудила ее, и ложитесь спать.
— Подожди минутку! — Он сел и спустил ноги с кровати. — Мэгги?