нацистской Германии и с какой целью поддерживал и продвигал его. Эти документы достаточно красноречивы и не нуждаются в подробных комментариях. Читатель может сам дать оценку содержащимся в них фактам и сделать выводы. Поясним лишь некоторые моменты, важные для понимания происхождения этих документов и тех тенденций в нацистской «восточной политике», которые получили в них отражение.
Когда говорят, что война Германии против СССР была «особой», то с этим нельзя не согласиться. Она действительно была такой, поскольку не походила на ту войну, которую немцы вели, например, в Западной Европе. Но ее особый характер проявлялся не в том, что она была «в том числе идеологической». Любая война обставляется определенными лозунгами и обосновывается идеологически. Не в лозунгах, не в идеологии было дело и даже не в различном классовом содержании, которое имела вторая мировая война на Западе и Востоке Европы. Принципиальное отличие войны нацистской Германии против СССР состояло в том, что в ней Германия преследовала
Цель, которую преследовали Гитлер и его окружение в войне против СССР, целиком определяла использовавшиеся ими средства. Они изначально делали ставку исключительно на военную силу и отвергали возможность решения «русского вопроса» политическими методами. Поэтому и тех советских граждан, которые добровольно либо по принуждению пошли на сотрудничество с ними, заявив о своем враждебном отношении к советскому строю и Сталину, они рассматривали не как политических союзников, не как носителей будущих новых форм государственности на территории СССР и России, а лишь как вспомогательную силу, призванную облегчить германскому рейху достижение его военных целей. Начав на рубеже 1941-1942 гг. формировать из советских граждан национальные воинские подразделения и «национальные комитеты», нацисты тем самым всего лишь прибегли к известной с незапамятных времен тактике ведения войны руками изменников-туземцев. Русские, украинские, белорусские, казачьи части, а также подразделения, составленные из жителей Прибалтики, Северного Кавказа, Закавказья, Средней Азии, Поволжья, германские политические и военные инстанции в своих документах нередко так и называли — «туземные войска» (einheimische Truppen). Эти войска предназначались для того, чтобы «экономить драгоценную германскую кровь», «воевать с русскими руками русских», выполнять самую подлую и грязную работу на фронте и в оккупированных областях, оказывать деморализующее воздействие на армию противника и его тыл, провоцировать их политический и этнический раскол.
Речи о признании национально-государственных интересов народов СССР нацисты вообще ни с кем вести не собирались — ни с советскими военачальниками и политиками, переметнувшимися на их сторону, ни с наследниками последнего российского императора, ни с находившимися в эмиграции лидерами «национальных движений», которых они до войны активно опекали. Сохранение в будущем на «новом жизненном пространстве» германской нации независимой России и других независимых национально- государственных образований коренного населения не входило в планы Гитлера. И пока у немцев сохранялись шансы добиться победы на СССР военными средствами, они не собирались ни на йоту отступать от своих программных целей.
Поражение под Москвой и провал нацистского блицкрига породили, однако, в некоторых берлинских кругах в конце
1941 г. сомнения в возможности победоносного завершения «восточного похода» с помощью одних лишь военно-силовых методов. Министерство иностранных дел Германии, германская военная разведка начали осторожно высказывать мысль о необходимости пересмотра взглядов на пути решения «русского вопроса», указывали на необходимость использования также политических методов борьбы, предлагали взять курс на провоцирование в СССР гражданской войны. Представления этих кругов о методах войны против СССР тогдашний статс-секретарь германского внешнеполитического ведомства Э. фон Вайцзеккер выразил в январе 1942 г. цитатой из шиллеровского «Дмитрия»:
Генерал-лейтенант Власов, сдавшийся немцам 12 июля 1942 г., после того как в «волховском котле» была разгромлена 2-я ударная армия, которой он командовал, оказался для сторонников «комбинированного метода» войны против Советского Союза настоящей находкой. Видный советский военачальник, заявивший о своем враждебном отношении к Сталину, неприятии советской системы и выразивший горячую готовность сотрудничать с «Великогерманией» во имя разгрома большевизма, был сразу же взят под опеку германской военной разведкой и другими ведомствами. Выдвигавшиеся им политические лозунги и предлагавшиеся рецепты подрыва боеспособности Красной Армии, деморализации и дезорга- низации советского тыла могли, с их точки зрения, облегчить Германии достижение ее военных целей в отношении СССР.
Что ж толкнуло Власова на путь измены? Ответ на этот вопрос, видимо, нужно искать не столько в свойствах личности Власова и в его политических взглядах, как это обычно делается, сколько и прежде всего в военно-политической ситуации, сложившейся летом 1942 г. О ней никто из авторов, писавших о Власове, до сих пор почему-то не сказал ни слова. А эта ситуация была исключительно сложной, еще более сложной и опасной, чем летом—осенью 1941 г. 28 июня 1942 г. германская армия вновь перешла в мощное наступление, на этот раз в южных районах СССР, и вскоре прорвалась к Волге и Северному Кавказу. К исходу лета 1942 г. немцы захватили территорию, на которой до войны проживало в общей сложности 42% населения СССР и производилась 1/3 всей его промышленной продукции. Советское государство потеряло области, являвшиеся его основной продовольственной базой. Москва оказалась также перед угрозой утраты нефтяных месторождений Кавказа. Без хлеба, нефти, достаточных людских и материальных ресурсов Красная Армия в скором времени могла стать попросту небоеспособной. Над Советским Союзом нависла смертельная опасность. Исключительно сложная обстановка стала причиной появления 28 июля 1942 г. сурового сталинского приказа № 227. «Ни шагу назад!»— требовал приказ. Трусы, паникеры и те, кто без приказа оставил позиции, должны расстреливаться на месте. В тылу частей на важнейших участках фронта стали появляться заградительные отряды.
То, что положение сложилось критическое, было ясно всем. В этих условиях кое-кто попросту дрогнул, посчитав, что Красной Армии и советскому государству пришел конец. Власов был одним из этих дрогнувших. Немцам он сдался добровольно и буквально с первого дня нахождения в плену стал демонстрировать им свою лояльность, изображать из себя «идейного противника Сталина». Он в буквальном смысле слова засыпал германское командование советами относительно того, как окончательно сломить сопротивление Красной Армии, и настойчиво предлагал ему свои услуги. Го- товый служить советом и делом нацистскому рейху, заявлявший о верноподданнических чувствах по отношению к его фюреру, он, очевидно, рассчитывал добиться расположения к своей персоне со стороны будущих победителей, надеясь, что это позволит ему не только выжить, но и обрести в перспективе определенный политический вес. Впоследствии, когда война покатилась на запад, Власов понял, что просчитался. Но к этому моменту он был уже настолько дискредитирован работой на немцев, что ему не оставалось ничего иного, как продолжать служить им и выполнять все то, что от него требовали.
В 1942 г. Гитлер, Гиммлер и верховное главнокомандование германскими вооруженными силами, ожидая, что СССР вот-вот рухнет под ударами рейха, не проявили особого интереса ни к персоне Власова, ни к его инициативам, ни к рекомендациям опекавших его германских спецслужб. Они по- прежнему высказывались категорически против использования в войне на востоке политических методов. Да и чего стоили Власов и прочие личности такого сорта, выразившие готовность служить «Великогермании» в
