период ее наивысших военных успехов, они хорошо понимали. В служебной переписке абверовцы, например, частенько ехидничали по поводу того, что некоторые советские офицеры, попав в плен, «сразу же обнаруживали, что в их груди бьется антисоветское сердце»[396]. Самое большое, на что соглашались нацистские верхи в связи с персоной Власова, это на использование его имени в германской военной пропаганде. Люди практичные, они надеялись, что это ускорит разгром Красной Армии.
Листовки, воззвания, программные заявления Власова относительно будущей «новой России без большевиков», которые немцы начали издавать многомиллионными тиражами с сентября 1942 г. и сбрасывать на позиции и в тыл Красной Армии, преследовали единственную цель — деморализовать противника, стимулировать дезертирство его солдат и офицеров, их переход на сторону германской армии. Все то, что Власов обещал в листовках своим соотечественникам в случае прекращения ими сопротивления, политические и военные инстанции рейха рекомендовали своим подчинен- ным воспринимать спокойно. Пусть Власов говорит все, что угодно, подчеркивали они, в данный момент это отвечает военным интересам Германии; относиться серьезно к посулам и обещаниям, которые он расточает, не следует— исполнять их никто не собирается.
Поражение германской армии под стенами Сталинграда, а затем в битве под Курском ясно показали, что добиться военно-силового решения «русского вопроса» нацизму не удается. В политических и военных кругах рейха с лета 1943 г. все настойчивее стали раздаваться голоса, требовавшие модификации методов войны против СССР и отказа от идеи полного разрушения российской государственности. Даже лица из ближайшего окружения Гитлера начали высказываться за то, чтобы использовать в войне на востоке политические средства. Однако сам Гитлер, не расстававшийся с надеждой на военный разгром СССР, был по-прежнему непреклонен. Германия, по его мнению, располагала еще достаточными военными ресурсами, чтобы добиться победы и реализовать программные цели национал-социализма в отношении Советского Союза. Он категорически запретил заводить речь о применении политических методов, о создании и активном использовании воинских формирований, составленных из граждан СССР, поскольку все это, как он считал, могло плохо сказаться на боевом духе германской армии.
И все же, несмотря на фанатичную веру в несокрушимую силу вермахта, к осени 1944 г. Гитлеру стало ясно, что рейх не только не может добиться военного разгрома СССР, но и сам стоит на грани катастрофы. Он стал прислушиваться к голосу тех, кто предлагал вести войну на востоке по-новому и перестроить германскую «восточную политику». Как утопающий хватается за соломинку, так и нацисты, переступив через свои расовые и политические принципы, попытались сделать ставку на советский коллаборационизм. Власов с его «Комитетом освобождения народов России» и «Русской освободительной армией», прочие «комитеты» и «правительства», объявленные германскими властями официальными представителями различных народов СССР, в ноябре 1944 г. были выпущены на политическую сцену. Все они были созданы по инициативе и под патронажем германской военной разведки, министерства иностранных дел, гиммлеровского Главного управления СС, находились под их полным контролем и являлись не чем иным, как инструментом достижения военно- политических целей германского рейха.
То, что Гитлер и его клика решили сделать ставку в «русском движении» именно на Власова, а не на кого-то другого, не было случайностью. Они понимали, что для Власова путь назад, «к Сталину», полностью закрыт, что ради собственного спасения он будет верно служить Германии и выполнит все, что от него потребуют. Предлагавшиеся Власовым программа первоочередных мер, призванных переломить ход боевых действий на советско-германском фронте в пользу вермахта, и политическая программа, касавшаяся будущего государственного устройства России, ее территориального состава и международного статуса, были согласованы с германскими политическими и военными инстанциями и полностью отвечали их интересам.
Что же конкретно предлагал Власов?
Он предлагал расчленить СССР на национальные государства, все народы и народности на территории России развести по собственным национальным квартирам, ликвидировать коммунистическую партию, советское правительство и советские органы власти, провести социально-экономические преобразования, направленные на полную реставрацию капитализма. Тот территориальный обрубок, который, по Власову, предстояло именовать Россией, должен был стать не «свободным, демократическим», а авторитарным государством, включенным в нацистский «новый мировой порядок». «Новой России» ее будущий диктатор отводил незавидную роль. В 1942 г. он соглашался даже на то, чтобы она стала «доминионом, протекторатом или государством, которому оказывается помощь, с его временной или постоянной германской оккупацией». Позднее предполагалось, что «Новая Россия» будет зависимым от Германии государством и сделает ей серьезные территориальные, экономические и политические уступки в качестве платы за помощь в борьбе против большевиков, а также компенсирует «из русских ценностей и активов» финансовые средства (включая «нарастание процентов»), предоставленные германскими властями «Комитету освобождения народов России».
Такова была на самом деле политическая программа Власова. Естественно, что в «Манифесте Комитета освобождения народов России» от 14 ноября 1944 г., имевшем пропагандистскую направленность, многие вопросы, касавшиеся будущего России, были обойдены молчанием.
Планы гитлеровцев сорвать с помощью Власова и его «движения» наступление Красной Армии, дезорганизовать советский фронт и спровоцировать в СССР гражданскую войну бесславно провалились. Советские войска и армии стран антигитлеровской коалиции перемололи германскую военную машину. Главари нацистского рейха и их приспешники из других стран оказались на скамье подсудимых и понесли самое суровое наказание.
Летом 1946 г. генерал Власов и его ближайшее окружение — В.Ф. Малышкин, Г.Н. Жиленков, Ф.И. Трухин, Д.Е. Закутный, А.И. Благовещенский, М.А. Меандров, В.И. Мальцев, С.К. Буняченко, Г.А. Зверев, В.Д. Корбуков, Н.Р. Шаров — были приговорены Военной Коллегией Верховного Суда СССР как
Приложения
Приложения к первой части книги
Секретно Москва, 4 июня 1941 г.
О содержании речи, которую Сталин произнес 5 мая 1941 г. в Кремле по случаю выпуска слушателей военной академии, пока что ничего не известно. Здешний представитель ДНБ[398] Шюле через агента получил сведения о некоторых высказываниях одного очевидца, которые изложены в прилагаемой записке. За верность сведений, естественно, поручиться нельзя; тем не менее звучат они вполне правдоподобно.
подп[ись]:
