В зале ожидания, устраиваясь поудобней на сидении, ко всему привыкшая в походах Анжела, успокаивающе-авторитетно заявила.
– Это только начало! Неприятно, но беспокоиться не стоит, – всё равно к поезду вернутся.
Мне же очень захотелось домой, – на первой же электричке!
Я вышла подышать и успокоиться. Села на скамейку. Остыв, прикинула «Возвращаться – глупо, уже две трети пути позади. Да и гороскоп велел».
С рассветом на платформе появились знакомые силуэты.
– Куда это вы ходили?
– Смотрели ночной Волхов, огни гидростанции, – оживлённо принялась делиться впечатлениями одна женщина, – всё это очень красиво, величественно. А вы что, отстали?… – и заметив, что я расстроилась, вдруг стала оправдываться, – Как-то неожиданно всё собрались и пошли.
А мне действительно было жаль, – я люблю полакомиться красотами, и оказалась лишена этого.
Поезд на Бабаево уже стоял. Все вошли в вагон и стали устраиваться. Анжела расположилась на нижней полке, а я шмыгнула на верхнюю и с удовольствием распласталась, подложив под голову рюкзак. Мне мнилось и мечталось, что я еду в деревню, как когда-то, – начались школьные каникулы, и впереди ещё целая вечность, – деревенское лето.
Из этого сладостного мира я была вырвана появлением контролеров. Машинально протянула свои документы. Контролёры прошли, а я спустилась вниз. Вот и полустанок Дыми. Поезд ушёл, а группа осталась на перроне слушать сообщение руководителя. Боясь снова отстать, мы с Анжелой пробрались поближе к нему. Он говорил старательно, но всё равно невнятно. Кое-как ознакомившись с историей скита, все поспешили по грунтовой дороге, чтобы успеть к началу Богослужения.
В стороне от дороги мы увидели церковь, сильно разрушенную, но в строительных лесах. Нас подвели к часовне, тоже недостроенной. В ней шла служба. И возле часовни было много народу. Мы расположились на огромных обтесанных бревнах, с интересом оглядываясь по сторонам.
Не дав нам толком вникнуть в происходящее, руководитель поднял нас и спешно повёл группу мимо полуразрушенных строений монастыря к озеру.
На берегу, указывая на крест, высоко торчащий из воды, он, желая приобщить нас к святости этих мест, с чувством рассказал легенду: Настоятель монастыря преподобный Антоний всегда молился на большом камне, слегка возвышавшимся над поверхностью воды недалеко от берега. Прошло много лет. Давно уже умер преподобный Антоний. Уровень воды в озере поднялся и камень скрылся под водой. Долго искали его и не могли найти. Однажды над озером появился белый лебедь и опустился на воду. И как-то всем сразу стало ясно, что это – знамение, и что именно в том месте и находится священный валун. Так оно и оказалось. На камне установили большой крест. Ни до, ни после этого события, никто не видел лебедей в этих краях.
Услышав, что следует совершить омовение, трижды обогнув крест, желающие, раздевшись, поспешили в воду. Около креста было достаточно глубоко. Самые высокие, вставши на цыпочки, да ещё и погрузившись по горлышко, смогли обойти его, а остальным пришлось плыть. Вода оказалась необычно плотной, упругой и держала не хуже морской.
Приятно возбужденные все вышли на берег и руководитель объявил, что будем ждать крестный ход, /мы с Анжелой так и не поняли зачем: то ли посмотреть на него, то ли участвовать/, короче, на территории монастыря мы пробудем часов до двух, а потом поездом или автобусом отправимся в Тихвин осматривать тамошний монастырь. Анжела осталась у озера, а я пошла прогуляться по подворью.
В это время к часовне подъехала машина, привезли настоятеля скита, и народ кинулся к нему. Когда я увидела священника: в праздничном облачении, величественного, то не выдержала и тоже подошла. Благословение произвело на меня более глубокое впечатление, чем я ожидала. На душе стало светло и покойно, и я отошла, боясь расплескать это ощущение, хотелось сохранить его подольше. Не спеша я пошла к озеру.
– Обедать-то будем? – бодро спросила меня накупавшаяся подруга.
Я согласилась. Едва пообедали – начался дождь, быстро перешедший в ливень. Прятаться мы побежали в часовню. Она приютила всех, но наших там не было. Ну, вот! Приключения продолжаются!
И опять мне захотелось домой. Решение вернуться было уже более определённым и аргументированным, – я всё исполнила, благословение получила…
– Может, в Питер поедем? В Тихвин мне уже не хочется.
Анжела не возражала, и мы поспешили на станцию. В такт шагам я привычно шёпотом причитала: «Господи, помилуй! Господи, прости! Господи, дай силы крест свой донести!» За несколько минут мы основательно промокли.
Машина, проскочившая было мимо нас, вдруг остановилась, её задняя дверца открылась.
– Вы хотите нас подвезти? – обрадованно спросила я водителя.
– Садитесь, садитесь, пожалуйста.
Мы с Анжелой поблагодарили и торопливо забрались в сухой и тёплый салон автомобиля. Дождь заливал лобовое стекло. Мужчина, ему было лет сорок, расспрашивал нас, удивляясь и похваливая:
– Какие вы молодцы! Я видел вашу группу и решил, что это – паломники, издалека идут.
Узнав, что мы возвращаемся в Петербург, Алексей, так звали водителя, предложил довезти нас до Тихвина. Спутница его доброжелательно молчала, а он, продолжая тему паломничества, заговорил о себе:
– Это ведь машина приятеля и возвращаемся мы из скита. Лежит на мне невольный грех. Друг попросил меня помочь отвезти его мать в больницу. Мы поехали. Но, как я потом узнал, отвезли старушку в дом престарелых. Там она и померла вскоре. Видно сильно переживала, – буквально высохла грузная женщина через пару месяцев.
– Мы хотели эту старушку сами навестить, да опоздали, – вступила в разговор его жена – Татьяна.
– С той поры, – продолжал откровенничать Алексей, как это бывает в дороге со случайными попутчиками, – навалились на нас несчастья, мою машину разбили, у жены – фурункулы по всему телу пошли. Чувствую – неспроста! Может, эта бабушка проклинала меня. Сына-то мать всегда оправдает… Вот и поехали в скит, вроде как покаяться.
Мне захотелось как-то отблагодарить этих милых людей, сделать для них что-нибудь приятное, утешить, насколько это в моих силах. Я подарила им свою новую книжечку. В ней есть стихи о преодолении отчаяния, о помощи свыше. Татьяна тут же принялась просматривать ее, может быть, сначала из вежливости, но вскоре стала читать всё подряд, и бывает же так, мои стихи оказались созвучными её настроению, её душевному состоянию; она читала их, удивляясь: «Как это верно, и кстати! Какие душевные стихи!»
Супруги, уже с радостным оживлением начали рассказывать о своём городе, о восстановлении храмов и предложили проехать в Тихвинский монастырь. Такого подарка мы не ожидали!
Дождь закончился. Воздух стал ласково-прохладным. Городок выглядел умытым. Наши новые знакомые провели для нас блиц-экскурсию по древнейшему монастырю. После чего, Татьяна пригласила:
– Давайте к нам заедем, чайку попьём. Представляю, как вы устали. А на поезд вы не опоздаете, не беспокойтесь!
Чаепитие прошло оживленно. Уже прощаясь, Алексей, вдруг вернулся к рассказанной истории и задумчиво добавил: – Вот одна мысль меня не покидает. У того моего приятеля вскоре случился инфаркт. Его жена, узнав о случившемся, в сердцах бросила: «от свекрови избавилась, так теперь за мужем ухаживай…» Что с ними дальше будет?
Все примолкли и призадумались. В голову прежде всего приходили библейские истины: чти отца своего и матерь свою… и воздастся каждому по делам его… но, с другой стороны, вспомнилось: а кто без греха?…
Минут за двадцать до отхода поезда нас доставили на вокзал. Всю дорогу до Петербурга мы с Анжелой вспоминали подробности нашего путешествия и тешили себя мыслью, что мы заслужили, чтобы все так удачно сложилось для нас. Слава тебе, Господи!
Предназначенная поездка
Последние десять лет жизнь закрутила Ирину так, что ей было не до поездок в Костромскую область, а тянуло… Когда-то она каждое лето проводила у родственников матери в Нигулино. Но после
