не с экскурсией, и не то чтобы отдыхать. Ногами почувствовать святую землю хоть немного проникнуться духом острова, глазами вобрать гармоническое слияние северной природы и своеобразной архитектуры скитов, монастыря. А для этого лучше пожить там несколько дней, походить на службы.
Я стала выяснять подробности и особенности маршрута. Одна моя знакомая захотела было составить мне компанию, но в последний момент раздумала. А мне такой поворот неожиданно пришелся по душе: если я поеду одна, то мои впечатления, неразбавленные вынужденным общением, могут оказаться более яркими, более глубокими. Получив же от знакомого батюшки благословение в дорогу, я почувствовала себя защищённой от неприятных случайностей.
На Валаам ходит теплоход от пристани г. Приозерска. Но каждый ли день, и где я буду ночевать, если его не будет, – не представляла. От Петербурга до Приозерска решила, на всякий случай, ехать на первой электричке. Три часа пути, то читала молитвослов, то – глядела в окно. А за окном «Мелькают березы, сосны и ели./ Хотя уже лета прошло две недели,/ наряд их, по-прежнему, ярок и свеж./ Речушек лесных и озер череда… / Я рада опять возвратиться сюда./ Карелия – край моих светлых надежд!»
От станции до причала можно доехать на автобусе. Но находясь всё же в некотором нервном возбуждении и насидевшись в электричке, я, забросив за плечи рюкзак, пошла пешком, периодически уточняя у прохожих дорогу. Вышла к реке и вскоре на открытых настежь воротах увидела надпись: «ПРИЧАЛ ВАЛААМСКОГО МОНАСТЫРЯ.»
Во дворе, возле двух жилых домов, похожих на коттеджи, за длинным деревянным столом сидели мужчины и женщины, трапезничали. Внешний вид молодых людей указывал на то, что они имеют непосредственное отношение к священно-служительству. Женщины монахинями явно не были, но то, что они – богомолки / в плотно повязанных платках, в длинных юбках, в закрытых кофтах/, сомнений не вызывало. Поздоровавшись, я поинтересовалась, смогу ли сегодня попасть на Валаам.
– Нет, – ответил мне кто-то из них. – Теплоход может быть завтра утром, а может быть и послезавтра, – это зависит от погоды. Да вы садитесь! Откушайте с нами!
Я поблагодарила, но отказалась; и скинув рюкзак, почти без сил плюхнулась на скамью. Неожиданное препятствие и дальнейшая неопределенность подкосили меня, а ведь только что казалось – могу пешком дойти до острова. Переведя дух, огляделась по сторонам. «Берег песчаный, крутой. /Стол во дворе под сосной. /Радужным куполом крона,/ и на стволе – икона./»
Всех сидящих за столом обслуживал мужчина лет пятидесяти, его звали Александр. Напротив меня сидела молодая женщина, и как мне показалось, к ней он был особо внимателен. Из их, невольно услышанного мною, разговора, поняла, что она – художница, несколько дней провела в монастыре на Валааме и теперь возвращается домой.
Лёгкий ветерок с реки и густой хвойный запах до такой степени подействовали на меня, что глаза мои невольно стали слипаться. Видимо, заметив это, Александр подошёл и предложил:
– Да вы отдохните! – Он подвел меня к одному из домов. – Это – женская половина. Занимайте любую койку.
От всей души поблагодарив его, я не без трепета вошла в монастырское здание, ведь я ещё никогда не бывала в ТАКОМ месте. С усилием потянув на себя плотно прикрытую дверь, оказалась в большой, но полутёмной комнате. Она была заставлена двухъярусными железными кроватями, покрытыми шерстяными одеялами. Справа от двери небольшая печка; возле окна – стол, на нём свечи, какие-то брошюры. На стенах иконки, а в правом углу – большая икона. Перекрестившись на неё, я быстро устроилась на одной из кроватей и задремала. Через пару часов, почувствовав себя отдохнувшей, захотела побольше узнать о том месте куда я попала, да и, кстати, уточнить мой дальнейший маршрут.
На территории причала кроме ранее увиденных мною домов, обнаружила ещё один, строящийся, а также: сараи, бочки, контейнеры… и небольшую белую часовенку, увенчанную маленькой главкой с крестом. Перекрестившись открыла дверь. Солнце било в глаза, и я не сразу различила икону на аналое, теплившуюся перед ней лампадку, иконки на стенах. Было очень душно и вскоре я заспешила на свежий воздух.
Подойдя к реке увидела двух молодых людей: один ловил рыбу, сидя на понтоне, другой – что-то стирал, стоя по колено в воде.
Александр хлопотал около высокой плиты из кирпича. Увидев меня, он улыбнулся, как бы приглашая к общению. Мне показалось, что я не очень помещаю ему, если задам несколько вопросов. Потому, как он охотно согласился, я поняла, что не ошиблась, и села на скамью, поближе к нему.
И я узнала, что на причале Валаамского монастыря обычно живут шестеро мужчин – трудников во славу Божью во главе с послушником. Посылают их сюда на разные сроки, кого-то на несколько дней, а кого-то и на несколько месяцев для погрузо-разгрузочных работ. Содержание в порядке всего хозяйства причала и прием транзитных паломников также входит в их обязанности.
Александр объяснил, что для того чтобы попасть на Валаам, а тем более пожить в монастыре, обязательно нужно иметь благословение благочинного. Его надо было получить еще в Петербурге, где-то у Нарвских ворот, и лишь для тех, кто едет в монастырь работать на срок не менее двух недель /а это называется послушанием/ проезд на теплоходе бесплатный.
Ну почему я этого не узнала загодя? Всё-таки надо было лучше подготовиться к поездке! Что же теперь?… Александр пытаясь меня утешить сказал, что благословение можно получить и на причале, когда игумен появится на нём, отправляясь в монастырь. Правда, будет ли он завтра или нет, никто не знает. Я немного приободрилась и пошла прогуляться по берегу Вуоксы. Сильный тёплый ветер выдул из моей души остатки тревоги.
Когда я вернулась, давно уже перевалило за полдень. Начался дождь, быстро перешедший в ливень, и мужчины, собиравшиеся отобедать, перешли со двора в дом трудников. По окончании их трапезы Александр пригласил меня.
В небольшой кухне над современным холодильником висела икона с горевшей перед ней лампадкой. Вокруг стола стояли деревянные с высокими спинками стулья. Я удобно устроилась на одном из них. После прогулки чечевичный суп и гречневая каша показались мне чрезвычайно вкусными: и чай был таким, какой я люблю: горячий, крепкий, сладкий. Тихо, уютно, – всё располагало к общению.
Александр выглядел усталым и озабоченным. Я посочувствовала ему и участливо спросила:
– Как вам здесь живётся?
Он слегка оживился и как бы через силу признался:
– Для меня нынешнее послушание тяжелое. В мою обязанность входит прием проезжающих паломников, которых надо разместить, накормить; всё прибрать. А ведь иногда на причале ночует более тридцати человек. И всё это не освобождает меня от работы грузчика. Вот и получается, что на сон остаётся часа три в сутки. Сюда меня прислали на месяц. Завтра этот срок заканчивается.
И тут, неожиданно для меня, а может быть, и для себя самого, Александр разоткровенничался:
– Возможно, завтра решится моя судьба, – взволнованно заговорил он, – стану ли я послушником в братии или женюсь.
Я была бы не я, если бы это заявление не вызвало у меня в душе живейшего отклика! Боясь спугнуть его откровение слишком назойливо проявленным интересом, я выждала небольшую паузу прежде чем попросить его поподробнее рассказать о себе.
– Много лет я жил и работал в Москве, – продолжал он более спокойным тоном. – Была семья: жена, дочь замужем, внуки. Лет пять тому назад потянуло меня к могилам предков. Жена не захотела покидать столицу. Развёлся. Приехал на свою малую родину, на Брянщину. Я по специальности камнетёс, всегда зарабатывал неплохо, и в настоящее время у меня там квартира, дача, машина. А душа чего-то другого просит. Вот уже несколько лет свой отпуск провожу в монастырях, подряжаясь на различные работы. Такая жизнь по мне: всё определено, соблазнов меньше, чем в миру… И начал я уже было склоняться к решению уйти в монахи, не недавно познакомился с одной молодой женщиной, художницей. Да вы её видели утром, – уточнил он. – Мы друг другу очень понравились, и я уже засомневался: а стоит ли в монахи-то? И к тому же, одна моя знакомая матушка, мнением которой я дорожу, высказала своё желание видеть нас под венцом.
Он помолчал, как бы всматриваясь в себя: как-то очень глубоко вздохнул и добавил:
– Завтра еду на исповедь. На что благословит мой духовный отец – тому и быть!
Мне показалось, что ему всё-таки больше хочется жениться. И решения своей участи он ждёт с каким-
