Вардии, легендарный пират Оркмунд и могучий культ Бодрствующих.
Только последний поворот судьбы остановил его. Триника сделала копии карт, которые он украл. Без компаса она не могла пройти через магнитные мины, охраняющие Водопады Возмездия, но она могла подождать, пока он появится.
Одна маленькая ошибка. Но все равно охота была веселая. Может его и поймали, но он чувствовал себя победителем.
Он посмотрел на лица за решетками: Малвери, Крейк, Сило, Харкинс… даже Пинн. Он был удивлен, но ему грустно с ними расставаться. Он не хотел, чтобы все закончилось так. Он только начал себе нравиться.
Фрей перестал слушать список преступлений и обвинений, которые зачитывал судья. Подготовка была не важна. Он думал только о том, что будет. Смерть неизбежна. Он принял это и был спокоен. Его руки прочно связаны впереди, и двадцать четыре гвардейца с винтовками ждали момента, чтобы нашпиговать его пулями, если он попытается сбежать.
Но у него все еще был фокус. Мир его еще запомнит. Может он не узнает правды, но он узнает имя.
Судья, древний, близорукий реликт, из которого сыпался песок, закончил бубнить и посмотрел через очки.
— Приговор вынесен, — прогудел он. — Традиция дает возможность заключенному сказать последнюю просьбу. У заключенного есть такая просьба?
— Да, — сказал Фрей. — Если честно, я считаю обидным, что Герцог не соорудил приличную виселицу для меня. Я требую другой метод казни.
Лицо герцога Грефена покраснело от злости. Триника с любопытством посмотрела на пленника своими черными глазами.
— Я желаю быть обезглавленным собственной саблей, — сказал Фрей.
Судья посмотрел на Герцога. Грефен смахнул прядь прямых белых волос со лба и фукнул.
— Не вижу препятствий, — осторожно проскрипел судья, если у Герцога нет возражений.
— Сходите за саблей! — крикнул Грефен. Один из охранников поспешил выполнить приказ.
Фрей холодно уставился на Герцога. Даже в униформе, он выглядел как избалованный мальчишка. Его глубоко посаженые глаза блестели детской яростью. Фрей очень подозревал, что он был холодным, не понимающим юмора человеком Он уничтожил десятки людей на борту «Туза Черепов», просто чтобы убить сына Эрцгерцога, так чтобы свалить вину на другого. Фрей не верил, что это его хоть сколько-то беспокоит. Если в нем и было что-то сердечное, то оно было припасено для Всевышнего.
Рядом с ним стоял Галлиан Фейд. С резкими чертами лица, с кривым, как клюв носом, и острой черной бородой. Там где герцог был мягким и толстым, он имел углы и края. Фейд смотрел на него с оттенком самодовольства. Он долго ждал, чтобы увидеть как человек, который лишил девственности его дочь, получит свое наказание.
И еще была Триника. Он не мог сказать, о чем она думает. Ее призрачно-белое лицо ничего не выражало. Будет ли она рада увидеть его смерть? Сможет ли она, наконец, закрыть главу её жизни, которая началась с него? Или она даже сейчас вспоминает нежные моменты их прошлого, гадая, правильно ли поступила, доставив его сюда.
Грефер уничтожил «Туз черепов», Фейд свалил вину на него, Триника поймала.
У него была причина убить их всех. Но времени хватило бы только на одного из них. И он уже выбрал свою цель.
Охранник вернулся из бараков, неся саблю. Грефен взял ее и изучил, перед тем как отдать палачу. Палач провел большим пальцем по лезвию, затем сплюнул через зубы от, того что порезался.
— Мог бы ты снять эту штуку? — спросил Фрей, покачивая плечами, чтобы показать на петлю. Палач засунул саблю за пояс и одной рукой скинул петлю, палец с текущей кровью он затолкал в рот.
— На колени, приятель, — сказал он. Фрей опустился на колени на деревянную платформу у подножия столба. Он подвинул связанные веревки на запястьях и повернул голову.
Он посмотрел на клетку, в которой сидела его команда. Как только он умрет, они отправятся за ним. Пинн казалось, сбит с толку. Взгляд Крейка был трагично тяжелым. Сило был непроницаем, Харкинс съежился в углу и смотрел в сторону. Малвери ободрительно ему улыбнулся и поднял вверх большой палец. Фрей кивнул, молча благодаря за поддержку.
— Приговор, казнить обезглавливанием, — сказал судья, — будет вынесен в присутствии этих почтенных свидетелей.
Палач вытащил саблю и прицелился, касаясь лезвием шеи Фрея.
— Не волнуйся, а? — спросил он. — Один удар и готово.
Фрей вздохнул. Один удар. Он мысленно представил, как опускается лезвие. Увидел себя, как он падает на одно плечо, переворачивается, поднимает руки, пока лезвие с пленным демоном аккуратно рассекает его узы. Увидел, как клинок выпрыгивает из рук палача прямо Фрею в руки. Видел удивление на лице Грефена, когда Фрей кидает его с подиума. Видел, как лезвие вонзается в жирное сердце Герцога.
Лезвие всегда знало, чего он хочет. Может быть, он падет под градом пуль, но автор его страданий падет вместе с ним. И вся Вардия будет знать, что Герцог Грефен умер от рук маленького незначительного флибустьера, который, наконец, его перехитрил.
— Убей его, — приказал палачу Грефен.
Палач поднял саблю. Фрей закрыл глаза.
Готовься…
Клинок задрожал, и он вообразил, что слышит гармоничное пение демона внутри него.
Готовься…
А потом громкий голос крикнул.
— СТОЙТЕ!
Тридцать пять
Голос прервавший казнь принадлежал Кедмунду Дрейву, наиболее грозному из Рыцарей Центурии, которого Фрей видел в последний раз, лежащим на посадочной полосе в бухте Тарлока, после того как разрядил ему в грудь ружье. На его литых малиновых доспехах не было видно следов этой схватки. Он пересек двор, направляясь к Герцогу Грефену, толстая черная накидка развевалась за ним.
По бокам у него шли Самандра Бри и Колден Грудж. Фрей узнал их по фотографиям. Самандра — в своей знаменитой экипировке: дубленое пальто и ботинки, свободные кожаные брюки и треуголка на голове. Грудж, в контраст ей, выглядел как полуобезьяна. Косматый и заросший щетиной, он был ходячей кучей грязных доспехов, едва помещающийся внутри плаща с капюшоном. Его автомат бряцал на спине. Оружие было больше, чем основная масса людей могла бы поднять, не говоря уж о том, чтобы стрелять из него.
— Что здесь происходит? — спросил Дрейв, направляясь прямо к Герцогу. Они были настолько разными: рыхлый, избалованный аристократ в своей аккуратно выглаженной форме и железная фигура Рыцаря, с короткострижеными серебристо-серыми волосами, его скулы и шея все в шрамах.
Грефен собрался, преодолел страх и попытался отстоять свой авторитет Герцога.
— Эти люди — пираты, — сказал он. — Они были приговорены к смертной казни. Я не знал, есть ли закон, запрещающий князю борьбу с пиратами в своем герцогстве. Как вы можете видеть, у меня есть судья здесь, чтобы убедиться, что все законно.
Дрейв внимательно посмотрел на старого судью, который начал нервничать.
— Я вижу, — медленно сказал он. — Я предполагаю, что судебное разбирательство было тщательным и справедливым.
