двадцать. Тут было на пять тысяч одних платьев в кусках, масса кружев, золотые цепи, серьги, браслеты. Я оставила за собой немного кружев, салоп бархатный, только что принесенный, два канделябра из Трианона, чудо из чудес. Они принадлежали королеве Марии-Антуанетте. Тут вошел князь, который мне вручил половину своего выигрыша. Он меня на счастье заинтересовал в своей игре. Это были десять тысяч франков, которые мне слетели с неба. Я кинулась целовать князя, но генеральша не того была мнения; она ему решительно сказала, что это мне не цена и что я стою гораздо более.
№ 111. <Г-ЖЕ ДЕЛОЖ>
Понедельник, 13 мая 1839 года
Князь у меня спросил, помню ли я, что ему обещала ужинать у мистрис Жаксон. Я ему отвечала: вы, верно, чересчур богаты? Он вынул пакет и передал его мне.
— Против таких сильных доводов отказа не бывает, — отвечала я ему, смеясь.
— Я непременно буду. Я вернусь из собрания в полночь. Я зайду за вами. Да не бойтесь же. Вы дрожите. Для вас ни малейшей опасности нет.
Я удалилась после обеда, ссылаясь на ужасную мигрень. Я разделась и села писать письма. Генеральша заходила узнать о моем здоровье. Девушка сказала, что я дремлю.
№ 112
Вторник, 14 мая 1839 года
Я видела ужасные сны, начинался даже бред. Я видела двух девок, зарезанных в моем присутствии, и вскакивала спросонья. От таких ужинов я навсегда отказываюсь. Я скоро начну воды пить. Мне пишут, что их привезли. Ольщанский мне пишет и зовет домой. Меня кое-какие дела еще задерживают здесь.
№ 113. <Г-ЖЕ ДЕЛОЖ>
Понедельник, 29 июля 1839 года
Я получила письмо от Михаила К.; он меня звал в Одессу, лежа на смертном одре. Я к нему была очень привязана и очень его любила. Он в субботу на пасху занемог и потерял много крови. Я не осталась с ним потому, что г. Гелль не выносил его. Дурные толки ходили на наш счет. Он мне писал письмо за письмом в течение четырех месяцев, но я все время не верила в его болезнь и не торопилась приехать. Когда я увидела его, была только тень его. 23 июля он скончался. Я вернулась в Аделаидино и никого не принимала. Я занималась исключительно моим хозяйством и моими делами. Я весь свет возненавидела. Один Ольщанский делал исключение.
№ 114. Г-ЖЕ Д<ЕЛОЖ>, УРОЖДЕННОЙ МЮЕЛЬ
Аделаидино. Суббота, 3 августа 1839 года
Я снова возвращаюсь к тени моего любимого К. Г. Гелль понапрасну препятствовал моей любви. Я его еще больше люблю мертвого, чем живого. Он требовал развода и приготовил двести тысяч франков, чтобы мой муж дал согласие на развод. Мы должны были обвенчаться в Молдавии. Я бы теперь владела состоянием, которое оценивают в три миллиона франков. Вместо их я сохраняю лишь двести тысяч франков. Я проиграла мою партию. Я так глупо играла[67].
№ 115. ПОЛИНЕ ДЕЛОЖ
Кисловка. Пятница, 9 августа 1839 года
…— Все мужчины скверного поведения, они что ни на есть выеденного яйца не стоят. У меня большой дом и от господ до слуг все ужасно распутные. Вот уже год, что я с вами часто и довольно часто вижусь, вы меня теперь довольно знаете, знаете, что я очень добра и что я не люблю тиранить моих людей. Но я не переношу, чтобы девки, находящиеся в моем услужении, были бы брюхаты. Мои горничные девки, мои прачки, мои швеи стоят под тем же запрещением. Они дотрагиваются до моего белья, и довольно. Они не ждут от меня пощады. Я их наказываю беспощадно; я велю их пороть четверо суток. Таков порядок в моем доме. Я их сначала наказывала сама, это меня чрезвычайно утомляет. Я их прежде ссылала на кирпичный завод, потом я их употребляла на делание пакли, вить канаты; говорят, что это наказание очень строго, раны, производимые паклей, не излечивались, напротив[68], как утверждает мистрис Жаксон, — сказала генеральша, смеясь своим злорадным хохотом. — Она это дело знает досконально. Она работала в Англии в рабочем доме. А теперь сама стоит во главе заведения. Какая превратность судьбы, не правда ли? Это очень забавно. Эта шваль обязана являться раз в день в контору и получать свою порцию. Их били немилосердно, это и говорить нечего, но я вовсе не была довольна, нет, моя душа, я все была недовольна. Моя богадельня[69] сделалась вольным домом.
— Как же вы такие слова сочетаете вместе? Произносить имя бога и говорить о таких мерзостях! Да и само выражение неправильно, и оно не по-французски. Посмотрите в Буаст, надо сказать — исправительная тюрьма[70].
— Оставьте меня в покое с вашим словарем Буаста, он где-то валяется в комнате моего сына; если вы желаете, так ступайте туда и поищите его.
Она очень сожалела о своей неприличной выходке и старалась ее исправить.
— Но замужние женщины, как же вы с ними поступаете?
— Я им вовсе не дозволяю жить со своими мужьями; это наистрожайше им воспрещено. Муж, который был бы застигнут вместе с своей женой, был бы сослан очень далеко, куда вороны костей не заносят[71]. Я никогда не прошу доказательств, донесут — тут и расправа. Замужние женщины подчинены тем же правилам, что и прочие, с тою лишь разницею, что их никогда вместе с мужьями не следует заставать. Если только есть подозрение, что их видели вместе, то их секут по нескольку раз в день, четверо суток кряду, и отправляют на тяжкие работы до самой смерти. Мужей я отсылаю на самые тяжкие работы на фабрику, которая отсюда отстоит на пятьдесят верст. Я ее отдала в арендное содержание очень богатому греку. Он мне за них платит очень хорошие деньги, и я туда ссылаю всех негодяев, и он за них мне платит с каждого человека, сверх аренды. Между прочим, это весьма редкий случай, потому что в девичьи поступают лишь незамужние женщины. Я этого никогда не допускаю. Разве какое наследство я получу, что попадется какая-нибудь прачка, очень хорошая, которую надо взять в девичью.
— Это очень жаль. Я думала, что выпороть брюхатую женщину дело вовсе не диковинное.
— Погодите немного, денька два или три, мне нужно распорядиться о двух швеях. Они вчера
