изменилась в лице. Отложила карандаш. Тихо вымолвила:
— Какими судьбами?.. А я всё делами занималась, распределяла работу звеньям.
Каромат не знала, что сказать. Скинула с головы платок, промямлила:
— Вот, Мухаббаточка, знакомься… Света… Приезжая.
Мухаббат нерешительно протянула руку.
Светлана вдруг улыбнулась — широко, весело-весело. Казалось, в комнате даже посветлело.
— Э, нет! — решительно произнесла Светлана. — Нужна мне твоя рука! Вот так… Так надо нам с тобой, подружка, здороваться! — Светлана бросилась к Мухаббат и, крепко обняв, расцеловала в обе щеки. — Здравствуй Мухаббат, миленькая… Ну и глупые же мы какие!.. Столько времени сердились друг на друга!
Растерявшаяся, счастливая Мухаббат только и могла произнести:
— Ой!.. Ой… Как хорошо!
Каромат взвизгнула от восторга, кинулась обнимать и Мухаббат, и Светлану. Немного погодя все трое уже валялись на полу, на одеялах, заливались счастливыми слезами и разговаривали, путаясь в мыслях.
— А я — то, глупая, думала!..
— Нужен мне твой Рустам! Неуклюжий он, тихоня.
— Это Рустам неуклюжий? Да он самый лучший в мире!
— А кто прожигал жизнь в столовой с несравненным Мирабидом? Сознавайся, негодница! — хохотала Каромат, теребя за плечи подругу. — Кто тебе пальто преподнёс?
— Я… Я! — до слёз смеялась Мухаббат. — Действительно, Мирабид мне достал пальто. Но я купила его на свои кровные денежки. И в столовке я пировала с Мирабидом. И в кино он меня приглашал. Изменница я, судите меня, подружки, со всей строгостью!.. Господи, до чего же всё, оказывается, просто! Взяли — и выяснили.
Мухаббат вдруг спохватилась.
— Девочки, подружки мои ненаглядные! Как же я обидела моего Рустамджана! Не поверила ему. Как я могла! Написала идиотское письмо. Он, бедняжка, воюет, фашистов бьёт, а я… Сейчас же напишу ему. Во всём покаюсь, скажу: дурочка я, Рустамджан, не женись на дурочке!
— Попробуй, напиши так, а Света другое черкнёт: «А я умница, Рустамчик, женись на мне!»
Подружки рассмеялись. И тут в довершение всего послышался раскатистый бас Ильяса- почтальона:
— Эгей!.. Мухаббат. О прекраснейшая из всех колхозных бригадиров. Где вы? Надевайте новые ичиги и танцуйте. Вам письмо!..
Голос у Ильяса был весёлый. Распахнулась дверь, в громадный Ильяс ввалился в комнату, размахивая самодельным конвертом из обёрточной бумаги.
Мухаббат почувствовала, как у неё останавливается сердце. Вскочила, протянула вперёд руки.
— Всё в порядке, — успокоил Ильяс. — От Рустама. Его почерк. Долго не писал, но на этот раз постарался па совесть.
Схватив конверт, девушка прижала его к груди, замерла с закрытыми глазами, словно прильнула к любимому.
— Вслух, вслух читай! — потребовала Каромат. — Мы твои подруги, между подругами… От подруг секретов не бывает. А Ильяс-ака выйдет. Читай, Мухаббат. Спасибо вам, Ильяс-ака, за письмо…
Ой-бо! Да где Ильяс-ака? Такой громадный, и так незаметно исчез!..
Однорукий богатырь шагал по раскисшей после оттепели дорого. Мухаббат! Соловейчик! Никогда ты не узнаешь о моих чувствах к тебе. Никогда! Я и так очень счастлив. Счастлив тому, что пришло наконец письмо от Рустама. Счастлив оттого, что ты существуешь на белом свете.
Мухаббат долго не решалась вскрыть конверт. Что в нём? Отчего такое большое письмо? Вдруг — всё кончено? Нет, невозможно!.. А! Будь что будет!..
Родная моя Мухаббат, Соловейчик!
Прости меня, глупого, несуразного человека. Я хотел сделать всё как можно лучше, а вышло — хуже некуда. И ещё прости, что заставил тебя переживать. Твоё последнее письмо повергло меня словно удар копытом. Казалось, ещё немного, и умом тронусь. Я решил, что твой дядя Максум всё же уговорил тебя выйти замуж за Мирабида, и ты просто не в силах была сообщить мне об этом. Решила обвинить в нашем разрыве меня. И как только мог я усомниться в тебе? Нет мне за это прощения. Поверь, я пригласил Светлану и её мать к себе в гости без каких-либо задних мыслей. Они чудесные люди, ты в этом убедишься. Разве плохо помогать людям, попавшим в беду? А что касается всяких сплетен, то не стоит на них обращать внимания.
Ох, до чего несуразно всё получилось. Но, слава провидению, теперь, кажется, нас с тобой ничто не разлучит. И знаешь, кого надо за это благодарить? Ильяса-ака. Он написал мне, рассказал и о сплетнях, которые распустил Мирабид, и попытках Максума-бобо выдать тебя замуж. Спасибо тебе, родная, за верность, за то, что пронесла нашу любовь через тяжёлые испытания. Даже в своём «прощальном» письме ты оставалась верна мне. На всю жизнь запали мне в душу твои слова: «Любовь — великое счастье. Даже если она и без взаимности». А я очень люблю тебя, Соловейчик!
Передавай большой привет нашим мамам, подругам, Свете и Евдокии Васильевне. Подружись с ними. Они действительно очень хорошие люди. Кстати, заметила ли ты, до чего Света похожа на твою подружку Каромат? Наверняка обратила внимание. А коли так, то и сплетням проклятым конец. Ведь я с Каромат давно знаком и никогда на неё не заглядывался. Вот. Ну разве не хитрый я у тебя? Глупый и хитрый.
С нетерпением жду от тебя весточки. А сейчас расскажу о своём житье-бытье. Долго не писал. Зато сейчас дорвался до бумаги.
После тяжёлых сталинградских боёв рванулись наши войска вперёд, на Запад. Гитлеровцы сражаются отчаянно, но теперь мы их одолеваем, Полк наш с боями дошёл до украинской земли. Вот как махнул! От Волги до Украины! Много впереди сражений, но я верю: победа будет за нами.
Мухаббат, родная! Ты даже не представляешь, какие это звери — фашисты. Хуже зверей. Сотни сожжённых деревень и сёл, десятки тысяч замученных мирных жителей! Слов не хватает, чтобы выразить всю мою ненависть к фашистским выродкам. Чтобы описать все их злодеяния, не хватит и тысячи книг. Но об одной страшной истории я расскажу.
Несколько дней назад наш полк вывели во второй эшелон. Вроде бы мирная жизнь наступила. Батальоны и роты пополняются новобранцами, солдаты приводят себя в порядок, отмываются, усердно начищают оружие. Готовятся к новым боям.
Расположились мы в довольно большом селе, почти полностью сожжённом немецкой зондер-командой. Жители села — украинцы и русские — ютятся в землянках, которые мы им помогли вырыть. Однако несколько домиков всё же уцелело, в том числе и хата местного старика кузнеца.
А надо сказать, что накануне, во время одного из налётов «юнкерсов» (мирная жизнь у нас относительная) изрядно покорёжило нашу походную кухню. Вот и отправился старшина Мельников (есть у нас такой хозяйственный дядька) к кузнецу. Вместе с Мельниковым Сергей Туманов пошёл, а с Сергеем и я увязался. Интересно познакомиться с кузнечным делом, я ведь теперь к физическому труду привычен.
Пришли, встретил нас старик. Густая с проседью борода, глаза маленькие, умно выглядывают из-под кустистых бровей. По старинному русскому обычаю, приветствуя нас, снял старик шапку, завёл в дом, велел своей старухе картошки отварить — угощение. Мы стали было отказываться, да старик ни в какую. Чем богаты, говорит, тем и рады, а отказываться от угощения великий грех.
Ну сели мы, разговорились. Не торопимся к делу переходить.
Старик первый начал. Спросил:
