— Потрудитесь повторить пароль.
Пришлось вновь канючить спички у воображаемого «папаши». Лишь после этого капитан протянул руку.
— С прибытием. Письмо при вас?
— При мне, но приказано вручить лично командиру партизанского отряда.
— Я — заместитель командира Ясновского партизанского отряда по политчасти капитан Солдатов.
— Мне приказано вручить письмо лично майору Рагозину.
Капитан пригладил ладонью светлые волосы, улыбнулся.
— Чей приказ?
— Майора, который проводил инструктаж,
— Фамилия.
— Фамилию майора не знаю.
Капитан окончательно оттаял.
— Прошу садиться. Сейчас мы вас покормим и двинемся на главную базу.
Через час с небольшим разведчики были на главной базе, расположенной в лесу. Порядок здесь был как в образцовой воинской части. Добротно сработанные землянки, надёжная маскировка, охрана.
Возле командирской землянки Рустам всё же не утерпел, спросил:
— Как же это вы, товарищ капитан, так рисковали?
— Чем рисковал? — не понял Солдатов.
— В деревню в одиночку ходили. Могли попасть немцам в лапы. Дед Тарас не великий защитник.
Солдатов рассмеялся.
Эх вы, разведчики! В ту деревню немцы забыли, когда наведывались. Да и как вы не заметали в ней партизан, кроме деда Тараса?
Рустам сконфузился. Вот незадача! Обвели вокруг пальца партизаны. Маскировочна у них первый класс.
Солдатов открыл дверь землянки, и разведчики очутились в просторной, жарко натопленной комнате. Стены её были обшиты пахнущими смолой досками. Чистота, порядок. Рустам увидел сидящего за дощатым, на козлах, столом пожилого майора, подтянулся, чтобы рапортовать о прибытии. Майор махнул рукой, поднялся, улыбаясь до ушей, шагнул к Рустаму…
Щепетильный в вопросах воинской субординации Солдатов с озадаченным видом смотрел на своего командира, тискающего в объятиях прибывшего из-за линии фронта разведчика. Рустам чуть не прослезился от радости. Пётр Максимович! Он самый. Весёлые, с прищуром, неопределённого цвета глаза, выпуклый лоб, толстые губы, раскатистый басок…
— Пётр Максимович!.. Пётр Максимович…, — Рустам ничего больше не мог произнести.
Рагозин выпустил, наконец, его, оглядел с ног до головы, одобрительно пророкотал:
— Ничего, парнишка. Кому война — мачеха, а тебе, видать, — мать родная. Настоящим солдатом стал. Выправка, взгляд… Орёл!.. Вот уж действительно чудеса. Эк тебя занесло куда, парень! В партизанскую глухомань, да ещё к знакомому командиру. Везунчик ты, Шакиров.
Когда, наконец, малость улеглись радости по доводу удивительной встречи, Рустам представил майору Рагозину своих товарищей и вручил письмо.
Майор углубился в чтение. Рустам не удержался от подковырки:
— Хорошо вы тут устроились, народные мстители. Жаль только, что за «языком» нам тащиться через линию фронта.
Рагозин скосил глаза на Солдатова.
— Каков гость, комиссар? Заноза! Сказал — что тебе Максим Горький. С подтекстом сказал, мол, сидите вы, партизаны, в лесу и ни шиша не видите, что под вашим носом додаётся.
Солдатов улыбнулся. Пётр Максимович снисходительно потрепал Рустама по плечу.
— Эх!.. Молодо-зелено. Насчёт «языка» покрупнее мы уже и сами кое-что придумали. Кандидатуру даже обсудили. Есть у нас один полковничек на примете — фон Штурм. Прибыл по инспекционным делам… Как, нравится «язык», а?.. Так что, Шакиров, пожаловал ты с приятелями к нам на всё готовенькое. Начальник штаба план захвата, высокого незваного гостя уже разработал. Будем брать его послезавтра на рассвете. Подробности предстоящей операции сегодня же и обсудим.
Рустам смотрел на Петра Максимовича и удивлялся. Какая выдержка! Дело прежде всего. Ни словечка о Евдокии Васильевне, о Свете. А сам небось помирает от желания услышать о них хоть словечко. Чтобы как-то перейти на неофициальный разговор, Рустам сказал:
— Товарищ майор… Пётр Максимович, я совсем по-другому представлял себе партизанский отряд. Думал — этакий табор. А у вас тут как в хорошей воинской части. Единственное отличие — не у всех партизан военная форма и много трофейного оружия. А порядок, дисциплина — высший класс.
Рагозин довольно ухмыльнулся, бросил быстрый взгляд на Солдатова. Комиссар тоже улыбнулся. Сдержанно, правда, и тут же вышел из землянки.
— Не любит комплиментов, — пояснил Рагозин, — Стесняется. Что касается дисциплины… Да как же иначе, — рыжеватые брови Рагозина удивлённо взлетели вверх. — Нам воевать надо, а не в бирюльки играть. Ты думаешь, легко нам было создать во вражеском тылу партизанский район, куда немцы даже нос боятся сунуть?! Что нам помогло добиться такого успеха? Отвечу. Беззаветная храбрость партизан, стойкость местного населения и уж, конечно, железная дисциплина и воинский порядок. Что касается оружия и военной формы, то мы пока что находимся на снабжении главным образом у фашистского фюрера. Правда, присылают нам и с «большой земли» и оружие, и боеприпасы, и многое другое. Однако мы стараемся не слишком обременять Наркомат обороны. Как говорится, изыскиваем местные ресурсы, — Рагозин улыбнулся.
— М-да, — Рустам восхищённо щёлкнул пальцами. — Вот это партизанский отряд! А комиссар ваш словно на парад собрался. Гладко выбрит, одет с иголочки…
— С комиссаром мне, прямо скажу, повезло, — произнёс Рагозин с довольным видом. — Ты не. смотри, что он молодой и вроде бы пижонистый. У него не голова, а целая Академия наук со всеми её филиалами. Люди его боготворят. И никакой он не педант, как может на первый взгляд показаться. Просто армейский порядок уважает. Вот, к примеру, такой факт. Вчера передали по радио шифровку о том, что Солдатову присвоено очередное воинское звание — капитана. А сегодня у Солдатова четыре звёздочки на погонах. Он и меня в этом смысле здорово воспитал. Молодчина! Интересная у него присказка — детские стишки, а с глубоким смыслом…
— Что за присказка?
— А вот она: «Не было гвоздя — подкова упала, не было подковы — лошадь захромала, лошадь захромала — командир убит, армия разбита — армия бежит, враг вступает в город, пленных не щадя, — потону что в кузнице не было гвоздя!» Ну как, здорово, а?
— Здорово! — воскликнул Рустам. Да и остальные разводчики, до сих пор чинно сидевшие на лавке, одобрительно закивали головами.
— Лучше не скажешь.
— Стишок что надо!
— В самый раз бьёт стишок, аккурат в «десятку».
Рагозин, довольный, сощурился, потёр ладони как человек, предвкушающий что-то интересное.
— Ну что ж, друзья, дела, кажется, всё обговорили в общем и целом. А теперь не грех чуточку заняться и личной жизнью.
Рагозин хитро прищурился, но Рустам понимал, что Пётр Максимович донельзя взволнован встречей, жаждет услышать хоть словечко о жене и дочери. Какая выдержка у человека.
Возвратился Солдатов. Доложил:
— Товарищ майор, только что пришла Аня. Подтверждает прежние сообщения. Фон Штурм будет проезжал вблизи нашей зоны, Хромченко, правда, готовит несколько вариантов операции. Но это для гарантии. Немцы народ аккуратный.
— Аккуратный, — согласился Рагозин. — Иной раз до идиотизма аккуратный. Но я за это на них не в
