Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

Когда, куда ни глянь – пожары,
И мертвые тела – меж струй.
Когда исполнились приметы
Апокалипсиса давно,
И мир бы должен – неотпетый –
На адское скатиться дно.

ЧЕРНЫЙ ПАРУС

В сияньи лунном парус черный
Порхает словно мотылек.
Безмолвный, призрачный и вздорный,
Как он мне близок, как далек!

Далек, – рукою не достанешь, –
Но мысленно ведь это я,
И раздвоеньем не обманешь
Души всесущей бытия.

Что в том, что атом я болящий,
Свинцом прикованный к земле,
Когда витает дух горящий
Везде на радужном крыле?

СИРОККО

Жемчужной пеленой сирокко
Залив ликующий сокрыл.
И сонное вперилось око
Души, оставшейся без крыл,
В немую солнечную пропасть,
Где парус по морю скользит,
И где весла колышет лопасть
Воды искристый аксамит.
Бреду вдоль взморья наудачу,
Почти без слез, почти без сил,
Ведь ничего уже не значу
Я между прошлого могил.
Когда­то Бог касался странно
Моих одушевленных уст,
Когда­то в бездне океана
Я храма был угольный руст.
Теперь же, словно в летаргии,
Недоуменный я лежу,
И для последней литургии
Слова усталые нижу.
Теперь я – сон окаменелый,
Холодный камень я теперь,
И лоб бессильно у предела
Стучится в запертую дверь...
Спущусь, недоуменья полный,
На бархатистую постель,
И унесут в безбрежность волны
Мою разбитую свирель.

S. TRINITA IN SACCARGIA

Лазурью сплошь омытый остров дикий...
Кустарники и низкорослый дуб.
Привольные луга, где Пан Великий
Свирель пастушью от душистых губ
Не отнимает даже в полдень знойный;
Где лошадей несметны табуны,
Где рай для коз и для овцы спокойной,
Где люди – как диковинка видны.
Там лихорадка замерла на страже
Болот зыбучих и бесплодных скал, –
Но запах трав пустынных терпче, слаще,
Целительней нигде я не вдыхал.
От полустанка шли мы по дороге,