Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

СХИМНИК

Я сиротливей схимника в пещере,
Хоть и живу меж страждущих людей:
Он умирает в христианской вере,
А я отрекся от земных путей.

Он ночью спит в своем сосновом гробе,
И молится усердно целый день,
Я и в пугающей земной утробе
Недоуменная лишь буду тень.

Ко мне никто с мольбою не приходит,
И сам я ни к кому уж не хожу,
Через меня, как через тень, проходят,
Я безразличен к Страшному Суду.

Лишь серая я полоса тумана,
Я только тень, – за что меня судить?
Из мирового встал я океана,
Но ненадежная я к небу нить.

ЦЕМЕНТ

Страшат меня цементные гробницы
Чудовищных окраинных домов:
Они – как исполинские темницы
Закрепощенных городских рабов.

Зачем они жужжат в огромных ульях?
Какой они насобирают мед?
Какой есть смысл в техническом разгуле,
Какая суть пробьет духовный лед?

Зачем они покинули селенья
Отцов своих в таинственных горах?
Для вавилонского столпотворенья,
Для прозябанья в каменных дырах?

Не лучше ль полевой убогой мышке,
В норе живущей над струей ручья,
Чем муравьям – там, на цементной вышке,
Клянущим все основы бытия?

ГЕБА

Я не Зевес, но, как орел, летаю
Мечтою дерзкой к трону Громовержца,
И, словно облак белоснежный, таю
В полудня голубого ясном скерцо.

Но, как Зевес, живу я только Гебой,
Несущей мне амврозию в кратере, –
Душе нет доступа иного к небу,
Нет выхода, помимо чистой веры.

Действительность одолевает душу,
Слабеют крылья жалкие Икара,
Пустынную вдали я вижу сушу, –
И за дерзанье постигает кара.

Чудесного я снова жажду кубка,
Налей его амврозией чрез край,
Склонись ко мне устами вновь, голубка,
Чтобы потерянный вернулся рай.
1953