Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

Я думал, что спастись могу и сам,
И часто я не верил небесам:
Пугали звездные меня нули,
И спозаранку сжег я корабли.
Я инфузория, – и океан
Не слышит мой мучительный пеан!

ВИДЕНИЕ

          Блестит асфальт, а на асфальте лужи,
И мелкий дождь в них каплет, как алмаз,
Но с лужами и с дождиком я дружен.
          Ведь я не только честный богомаз:
Я мир люблю любовию Франциска
И от деталей прихожу в экстаз.
          Другие все без солнечного диска
Попрятались под черными зонтами,
А я, в дожде косом не видя риска,
          Стою над лужей с тихими мечтами,
Глядя на блеск, глядя на преломленья,
Глядя на лик свой, как глядел Гаутами.
          Как хороши на луже отраженья
Безлиственных кораллов спящих лип:
Как вены голубые привиденья,
          Как черный, притаившийся полип,
Как кружево портретов древних в Прадо.
И ни малейший не мешает скрип.
          Всё нереально, ничего не надо,
Ни слов уже, ни солнца, ни кистей!
Я – опьяненная теперь менада,
          Я – кружево задымленных ветвей
В великолепном в луже отраженьи, –
И так хотелось бы до крайних дней
          Запечатлеться в суетном мгновеньи.

НИЛЬСКАЯ ФАНТАЗИЯ

          Зыбилась рожь. Порхали мотыльки.
И жаворонки пели в небесах.
Синели меж колосьев васильки.
          И было равновесье на весах
Души: ни зла господства, ни добра,
И тайны все сокрылись в камышах.
          Но не было и нас уже: с утра
Времен мы сладко спали в пирамиде
За изваяньем истукана Ра.
          И души лишь в совсем незримом виде
Витали меж колосьев золотых,
Как мотыльки, что спали в хризалиде.
          И слышался веков печальный стих...
Но вдруг вблизи раздались чьи­то стоны,
И шелест золотых колосьев стих.
          И косарей нагих на желтом склоне
Узрели мы с цепями на ногах,
Под свист бичей работавших в полоне:
          И выжжено тавро на их плечах.
Как в пирамидное всё было время,
Исчезнувшее уж давно в веках.
          Тисками охватило будто темя
От всколыхнувшихся внезапно дум, –
И предпочли небытия мы бремя,
          Где никакой не страшен уж самум.

РАЗДВОЕНИЕ

          Я выхожу по временам из тела
И на себя гляжу со стороны,
Как в зеркало глядят, когда нет дела.
          И страшны мне потертые штаны,
И выцветшая, смятая рубаха,
И разлохмаченные седины,
          И облик весь, от скуки и от страха