Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 2

Вокруг песчаные бугры,
Самумом все они изрыты,
Как драгоценные ковры.

Над океаном желтым море
Небесное, крови алей,
Что вечности таит во взоре
Лазурный чистый мавзолей.

Кой-где лежат верблюжьи кости
Иль павший в стычке бедуин,
Но редко кто приходит в гости
Сюда, коль он не Божий Сын.

Я Божий Сын, и я в пустыне
Хожу нередко, как Иисус,
Когда в душе моей святыню
Вползет сомнения искус.

Но не приходит Искуситель,
Что нищий для него поэт,
Что самого себя спаситель,
В котором властолюбья нет?

В шатрах дырявых бедуины
Меня, как марабута, чтут
И фиников своих корзины
С кумысом кобылиц несут.

И нищий понимает нищих,
Благословляет их рукой,
Духовной отдает им пищей,
За свой благодарит покой.

Когда-нибудь насыпет гибли
Над нами золотой бугор,
Чтоб наши горести погибли,
Существованье вечный вздор.

7 октября

ТОСКАНСКИЙ ЭТЮД

Два черных, мрачных кипариса
Меж морем пепельных олив,
Меж лавра силуэт Нарцисса,
Глядящий в воду, шаловлив,

Мечтательный, покрытый мохом,
Безруких группа Ниобид,
Глядящих в синеву со вздохом,
По сторонам в безбрежность вид.

В кровавых кадках померанцы,
За ними розовый рондель,
Цикад обезумевших танцы,
Пастушья вдалеке свирель.

С колоннами под крышей вилла,
Зеленые в ней жалюзи,
Графитная со стен сивилла
Глядит на Граций визави.

Под портиком касаток гнезда,
Меж одичавших роз коза.
Маркиза не придет с погоста,
Хоть, кажется, прошла гроза,

И на столбах никто фонарных
Не собирается вельмож
Так ради слов высокопарных
Повесить, чтобы стал похож

Наш век на прототип французский,
Век допотопных гильотин;
Как изверг мы привыкли прусский
К научности своих картин.

Снимите ж доски с пыльных окон,