— Мне не нужны ваши деньги, — сказал я. То, как он торопливо пересчитывал купюры, вызвало у меня отвращение. — Что вы с ней сделали, черт возьми?
— Это его жена, — Сэм указал рукой на своего костлявого компаньона. — Она слишком много выпила.
— Что у нее с лицом?
— Он ударил ее, — он проигнорировал протестующие знаки приятеля. — Это была вроде как игра, немного переборщили…
Я посмотрел вниз — на женщину, которая карабкалась, помогая себе локтями, толстый зад сползал с кожаного сиденья и тянул ее в кювет у машины. Я подумал, что, если наклонюсь помочь ей, эти двое меня схватят. У тощего в руке была отвертка. Мы застыли в странной неподвижности, а она скулила и отплевывалась на земле между нами…
— Мы сами разберемся, сынок, — рука Сэма еще тянулась от бедра, как будто он надеялся, что я возьму деньги, но в то же время ему было жалко с ними расстаться.
— Скажите, что случилось. Не уйду, пока не скажете, — я не выпускал из виду второго, чувствуя, что он был более опасным из этих двоих. А я был просто пацаном, храбрившимся в попытках не уронить лицо.
— Блядовала она у меня, вот что! — заорал тощий. Рана у него на щеке открылась, и кровь капала на футболку. — Теперь ты либо поможешь нам, либо присоединишься к ней.
— Давай не усугублять это дело, Майкл, — толстый водила вытащил из кармана носовой платок и вытер пот со лба.
— Ага, давай, повторяй мое чертово имя. Во всем ты виноват, никогда тебе не хватало мужества довести дело до конца, всегда мне приходится расхлебывать то, что ты затеваешь! — Он злобно пнул ползающую женщину в живот, а затем — в голову. Она заскулила громче, пытаясь свернуться клубком, чтобы хоть как-то завинтиться, но, судя по тому, как сильно текла кровь, можно было понять, что у нее серьезные внутренние повреждения. Она была без одной сандалии, юбка сзади задралась и забилась в трусы. Она умирала, и выглядело это непристойно.
Майкл опустился на колени и стал делать что-то, от чего женщина начала визжать. Я отважился взглянуть и увидел, что он заколачивает отвертку ей в ухо ладонью. Завопив, я побежал вперед и встал чуть в стороне от нее, дрожа в нерешительности, а Сэм открыл багажник машины и вытащил большую желтую губку. Вернувшись к заднему сиденью, он начал вытирать потеки с кремовой кожаной обшивки; Майкл бил по концу отвертки ногой.
Вся сцена засела в моей памяти, как гротескная фотография забытого преступления: краснолицый водитель, вытирающий сиденья автомобиля, живот его нависает над брючным ремнем, он старательно игнорирует своего вопящего напарника, который, обезумев от злобы, скачет вокруг тела с торчащей из головы отверткой. Жалкая жертва, уже утратившая человеческий облик, — скорчившийся комок, обернутый в цветастую плиссированную ткань. Блестящий серебристый «Мерседес», все еще посверкивающий в умирающем свете дня и наполовину теряющийся в глубокой холодной зелени склонившихся деревьев. Возле его задних колес в придорожную канаву течет алый ручеек…
Я побежал за помощью.
Я говорил себе, что больше ничего не мог сделать. Я бежал без оглядки, в глубокую темень древесного туннеля, и оттуда — на гребень дороги, где стоял автобус. Двигатель все еще работал, неожиданно зажглись фары. Сэнди и Дон стояли у посадочной площадки, а Сирил и Стив побежали мне навстречу.
— Где ты был, черт возьми? — спросил Стив. — Мы тебя искали.
— Вон там, за дорогой, — я указал рукой в темень позади.
— Мы там смотрели, — Сирил явно мне не верил.
— Я был около «Мерседеса», — я слабо представлял, с чего начать рассказ о том, чему стал свидетелем и как безнадежно потерпел неудачу, пытаясь вмешаться.
— Какой «Мерседес»? Там не было никакой машины.
— Что ты несешь, она там.
— Да нет, приятель.
— Пошли со мной, — я схватил Стива за рукав, таща за собой их всех. — Пока они еще не смылись.
Мы прошли через туннель ветвей, туда, где я встретил путешественников и их жертву, но никаких признаков «Мерседеса» там не было, и уже слишком стемнело, чтобы разглядеть канаву с кровью.
— Они, наверное, спрятали тело в лесу! — кричал я. — Помогите же, может, она еще жива!
Я все еще пытался проломиться через кустарник, когда меня схватили за руки и вытащили к автобусу, в ночь, утыканную звездами…
Затем все пошло наперекосяк. Мы заночевали в автобусе, утром снова искали дорогу, но ничего не нашли. Дон съездил на попутке в ближайший городок, и автобус удалось починить. Я посовещался с остальными, отправился в полицию и, в конце концов, уговорил их выслушать меня.
Два недоверчивых жандарма доставили меня на то место, где я, как мне думалось, видел «Мерседес», по мы не смогли найти ту прогалину. Один отрезок дороги походил на другой, и через какое-то время они перестали даже делать вид, что верят мне. Остаток отпуска был катастрофой. Сэнди разозлилась и уехала назад за своей машиной без нас. Мы отправились дальше, пьяно развлекаясь, пока автобус опять не сломался. На этот раз он отверг все попытки его починить, и нам пришлось его бросить. Последний раз я видел наш большой красный даблдекер на стоянке у цементного завода, где он был брошен ржаветь под открытым небом.
Мы возвратились домой на поезде и на пароме.
После этого наша четверка распалась. Мы снова стали называть друг друга настоящими именами. А те, другие имена, принадлежали героям из фильмов, которым мы подражали.
«Дон» умер от передозировки наркотиков в двадцать восемь лет. «Стив» просто исчез. Только мы с «Сирилом» продолжаем поддерживать отношения, хотя он теперь выступает под своим настоящим именем — Майкл. А я остаюсь просто Сэмом. Я уже не тот худощавый подросток, каким был, и очень прилично прибавил в весе. Мне приходится много тратиться на деловые обеды с клиентами, — их надо ублажать. Наша компания кругом в долгах, и если аудиторы начнут копать, у всех будут неприятности. Майкл поседел и выглядит неважно. Он женат на женщине, которую ненавидит, а я кручу с ней роман за его спиной. Мы слишком много пьем. Мы слишком много лжем. Мы собираемся поехать вместе в отпуск во Францию — на «Мерседесе».
Мне было семнадцать, когда я встретил того выродка, каким стал. Сейчас мне сорок, и не проходит дня, чтобы я не думал о том закатном вечере в лесу. Я уже сделал все, чтобы оказаться на той темной прогалине. Я видел человека, которым стал, и уже ни черта не могу с этим поделать. Однажды упав, уже не поднимешься.
Но чем сильнее надо мной сгущаются роковые тучи, тем больше мне не хватает того автобуса, дружбы, смеха и чистоты — всего того, что у меня было до первого летнего отпуска.
Гость в доме Гитлера
Он был гораздо красивее, чем я воображал. Замок находится над темно-зеленой долиной, с трех сторон окруженной лесистой австрийской землей. На отдалении виднелась огромная синяя двойная вершина горы Ватцманн, гребень которой был завален глубокими первыми снегами наступающей зимы. К югу лежит Кёнигзее — живописное альпийское озеро из разряда тех, которые так любил изображать на своих картинах фюрер.
Хотя сейчас Берхтесгаден — город ленивых развлечений, некогда в нем находились соляные копи, а позже он стал летней резиденцией баварских монархов. Здесь бушевало много бешеной, дурной крови.
Мой возница довез меня до фуникулера, соединяющего город с Оберзальцбергом, который находится в пятистах метрах над Берхтесгаденом. Некоторое время, вплоть до нашего прибытия к элегантному фасаду
