по расе? Или же просто из чувства безоглядной солидарности?
— Видел бы ты, сколько гноя из нее вышло… Разве можно так запускать рану? А потом еще лезть с гноящейся ногой в канализацию, — укорил Вигала.
— Главное, не сколько, а как, — жизнерадостно дополнил Леха. — Видел бы ты, как он вычищал у тебя из ноги гной!
Тимофей скривился:
— Хорошо, что не видел… — Он передохнул — хоть его состояние и улучшилось по сравнению с прежним, но все же недавние проблемы со здоровьем давали о себе знать головокружением и слабостью. — Кстати, никогда не думал, что сильное воспаление можно лечить простой, гм… очисткой раны. У нас обычно использовались антибиотики.
— Руки эльфа благотворны для всего живого, — хмуро обронил Вигала. И больше никаких объяснений не последовало. Более того, выражение лица эльфа ясно дало понять, что на эту тему он больше беседовать не желает.
Тимофей с хрустом потянулся. Пусть будет так. Вигала Живительная Ручка.
— Хорошо тебе — лечишь прикосновением, прямо как древние короли из легенд. Итак, мы в убежище. А кто наш добрейшей души хозяин?
— Маг-оружейник.
Тимофей нервно дернулся. Вигала ухмыльнулся, довольный произведенным эффектом.
— Этот оружейник обязан мне не только в общем плане, но и в личном. Мы в розыске. Мой знакомый маг-оружейник предоставил нам свой дом… и даже свою одежду, но сам предусмотрительно покинул его. Чтобы, гм… потом сказать, что он тут ни при чем. Конечно, если нас поймают здесь, ему не отвертеться. Такой вот… половинчатый риск. Но он почему-то считает, что то, что я для него сделал — более весомо, чем возможное изгнание из города магов.
— Ну… — Тимофей устало откинулся на подушки. — В конце концов, думаю, что мир не кончается за стенами города магов… Хотя, конечно, это поступок.
Вигала тихо сказал:
— И даже больше, чем ты думаешь. На Эллали единственные Ворота Перехода — здесь, в городе магов. За стенами города в другой мир можно пробиться, только имея под задницей дракона. Так что маг рискует не только потерять дом и обеспеченное житье, но и жизнь. Стало быть, мы должны покинуть этот дом прежде, чем нас найдут. А нас ищут.
— Стой-стой! А мне говорили, что, выйдя на улицы города, мы тут же будем свободны. — Тимофей поудобнее уселся на мягкой пышной постели.
Леха тут же кулаком взбил подушку у него за спиной, в приступе заботливости проехавшись костяшками по ребрам. Странно, но ребра не ответили на это приступом привычной боли. Неужели эльф способен излечивать и переломы?
Вигала покрутил рукой, сделав длинными пальцами неопределенный знак. В свете, косо падавшем из окна, искристо блеснули острые кончики когтей.
— Это к нам не относится. Я и Терли… — эльф оглянулся на фигуру в углу, — залили улицы города тем, чем их заливать не следует.
Тимофей припомнил чистенькие, словно шампунем отмытые улицы города магов — и начал тихо икать от сдерживаемого смеха. Да уж, этим улицы заливать не следует.
— Вы устроили в тюрьме пожар, оглушили трех охранников.
«Хорошо хоть не убили», — хмуро подумал Тимофей.
— А один из них… скажем, его семья занимает довольно значительное место в городской системе закупок продовольствия. У вас бы его назвали мясным олигархом. Кроме того, как я слышал, он весьма переживает о потере некоего раритета, полученного в дар от богатого папеньки. Так что некоторые изменения в законе о неприкосновенности всякого, кто ступит на городскую мостовую, вполне предсказуемы.
Тимофей похолодел. А он-то рассчитывал на свободу.
— А что за раритет?
— Кинжал Виши, Бледного Принца Зари. — Вигала чуть улыбнулся. — Уж не знаю, как он попал в руки местного лавочника — пусть даже и богатого. Но он теперь ужасно сожалеет, что доверил эту ценность своему сынку. Хотя доверил из чисто отцовских побуждений — чтобы на службе было чем запугивать заключенных…
До чего ж интересные и приятные нравы в местном узилище! Значит, кинжал с серебристо-вишневым светящимся лезвием, засунутый им за ремень, был кинжалом какого-то принца.
— Кинжал, как я понимаю, магический…
— Принц Виши, — церемонно разъяснил эльф, — был мастером в некоторых вещах. Да, кинжал магический. Правда, я считаю, что такой кинжал мог создать только параноик, боящийся любого прикосновения. И не способный защитить себя сам.
— Э-э… Этот ножик, кажется, был у меня за ремнем. А кстати, где он? Мог и выпасть и потеряться в канализационных волнах…
— Он там. — Вигала кивнул в сторону сундука, стоящего под высоким стрельчатым окном. — Я убрал, чтобы, гм… кровать под тобой вдруг не исчезла. Свойство кинжала — уничтожать всякую плоть и материю, коснувшуюся его лезвия. Только особые ножны предохраняют владельца кинжала от такого же печального исчезновения, что и его противника. Я же говорю — кинжал параноика. В самый раз для тюремщика… но уж никак не оружие воина. Вот что действительно мне удивительно — это как ты сам не исчез.
— Я был осторожен, — встревоженно оправдывался Тимофей.
Хотя ни капельки не был. Какая там осторожность при побеге. Тимофей вспомнил, как кинжал вольно касался кармана джинсов сзади, когда он засунул его за ремень. И как, простите, на нем не исчезли штаны… а за ними и он сам? Он переглянулся с побледневшим Лехой и решился на признание.
— Вообще-то я не был осторожен. Лезвие… два-три раза я чувствовал, как оно мне чуть ли не в задницу втыкается.
Вигала резко глянул на него:
— Либо ты у нас заговоренный, либо… либо у этого кинжала есть второе дно. Какое-то условие, которое ты выполнил. Или которому ты вдруг стал соответствовать…
Эльф, вдруг впавший почему-то в глубокую задумчивость, побарабанил по подлокотнику кресла. Причем не просто побарабанил, а в странном танцевальном ритме. Не чечетка, а что-то вроде шотландских народных танцев. Значит, бывает стрельба глазами, а бывает и танец руками.
— На клинке есть надпись.
— Да? — обронил Тимофей, мучительно напрягая голову и не находя в ней ни одной толковой мысли. Ничего общего ни с каким принцем в нем не было — вышел, как все, из народа. Это если предположить, что кинжал, как преданная собака, опознал в нем своего. Что же касается некоего условия — то тут и вовсе был темный лес, ни зги не видно. Разве что кинжал проявляет сочувствие к болезным и увечным.
— Короткая надпись: «Кому не нужен».
— Ну, мне он точно не нужен. — Тимофей потер виски руками.
— Может, в этом все дело? — Вигала хмыкнул и дипломатично перевел разговор на другую тему: — Папенька того охранника, наверное, сейчас волосы на заднице рвет, чтобы вернуть ножик обратно.
— Может, его подбросить?
Воображение Тимофея быстро нарисовало картину — он в женской ночной рубашке крадется по улице с кинжалом в руке. И этак с размаху всаживает кинжал в одну из оконных рам тюрьмы.
Интересно, не исчезнет ли при этом вся тюрьма?
— Ни в коем случае! — воскликнул Вигала. — Кинжал мы пока оставим у себя. Посмотрим, может, он достаточно ценен, чтобы в случае необходимости выкупить нам путь на свободу. Или… или хотя бы кому-то из нас. Всегда надо иметь в запасе что-нибудь для торга. — Вигала кивнул и добавил: — К окнам не подходить. Не хотелось бы, чтобы нас нашли только потому, что кто-то из вас решил полюбоваться уличным пейзажем.
Тимофей устало посмотрел на окно. На нем не было занавесей. Стало быть, прежде хозяин до них в этом доме никого не прятал.
