Алексей Головлев
Воин Бездны
Пролог
Весна опаздывала. Леса на юге давно оделись в зелень, жители рыбацких деревушек, разбросанных от Багровой до Устья, успели подлатать истрёпанные непогодой крыши, заново осмолить лодки и выйти на ранний промысел. По высохшим трактам двинулись громоздкие повозки с ежегодной данью, а приказчики в Диаманте дружно сгорбились над конторками, проклиная весну и подсчитывая убытки. Уже пробились на свет первые колоски яровой пшеницы…
А Морской Ключ терзали бури. Набухшие тучи ползли над ледяными равнинами фоморов, карабкались по горным склонам, переваливали через Хребет и серой чередой текли вниз, на город людей, зажатый меж скалами и кипящим морем.
Шквалистый ветер гнал волны в атаку на цепь береговых укреплений. Попав на мелководье, валы разгонялись, вырастали и всей мощью обрушивались на стены. Грохот бушующей воды был слышен повсюду: от гавани до застав, от верфей до крепости. В ночь на полнолуние океанский прилив затопил и размыл низкие молы. Сигнальные огни на отрезанных от берега маяках погасли – впервые на памяти горожан.
Жизнь в гавани почти замерла. Даже отчаянные капитаны патрульных судов не решались выйти в море.
Город ждал.
К маю прогретый воздух юга начал теснить северные циклоны. Те уступать не желали – разыгралась последняя битва стихий, самая короткая и свирепая. Бури превратились в ураганы. Обледенелые пирсы, продуваемые шквалами улицы и площади будто вымерли: куда ни кинь взгляд – наглухо закрытые окна домов да слепые стены пакгаузов. Жители, сберегая остатки драгоценного масла, гасили огни в лампах. Вскоре город погрузился в бурлящую темноту: лишь тусклое мерцание церковных свечей пробивалось сквозь залепленные снегом витражи – в городском соборе денно и нощно молили Небеса о милости. Озябшие певчие тонкими голосами выводили гимны, то и дело вздрагивая от дребезжания стёкол в свинцовых переплётах.
Впервые за много лет гарнизон покинул форты: оставаться в каменных мешках с бойницами на океан не имело смысла – солдаты глохли и сходили с ума, не выдерживая непрестанного грохота волн. Да и от кого защищаться? Самый могучий флот, самый мощный десант не смогли бы в такую погоду угрожать береговой полосе.
Дни тянулись как годы: два, три, четыре… Неделя… Наконец ветер утих – в одночасье, словно по волшебству. «Никак смилостивился Господь… Может, и весны дождёмся?» – бормотали горожане, выползая из сырых домов.
Угрюмо порыкивающие напоследок тучи потянулись на север. Сквозь голубые прорехи выглянуло солнце – яркое и по-весеннему тёплое. От мокрых укреплений повалил пар, закрывая небо бледной дымкой.
Океан успокоился: грязно-бурая муть осела, вода обрела чистоту и прозрачность, переливаясь всеми оттенками сапфира. Волны лениво отступили, оставив на песке раковины мидий, устриц и морских гребешков. На мокрые пляжи высыпали дети: распахнув глаза от жадности и восторга, они копошились в полосе прибоя, споро наполняя корзины дармовой едой.
Домохозяйки в жилых кварталах, исхудалые и бледные, как тесто, выставили на воздух пузатые горшки с геранью. Корявые плети жимолости, карабкающиеся по гранитным стенам, дали новые побеги – клейкие и нежные, словно листья салата. Из-под фундаментов пробились цветки неистребимого утёсника.
В любом другом городе это означало приход весны. В любом… но не здесь.
Морской Ключ ждал. И готовился.
Тёплый воздух наполнился ароматом свежего хлеба. Будто навёрстывая упущенное за зиму, пекари трудились вовсю: ещё бы, день-другой… и в городе не протолкнёшься от едоков – только успевай готовить!
В порту пряный запах выпечки смешивался с копотью – смолокурни работали днем и ночью, извергая густые столбы дыма. Тяжёлые, маслянистые, они будто издевались над весенним бризом, бессильным их рассеять. Бешеный стук плотницких топоров не утихал ни на минуту, смешиваясь с резкими окриками десятников: живей, живей, времени в обрез – если летняя эскадра к сроку не будет на плаву, со всех три шкуры спустят!
Хозяева трактиров сбились с ног: полгода их клиентурой были только окоченевшие стражники, заглянувшие на стаканчик… Зато теперь клиент повалил валом. Из окрестных деревень и городков шли каменщики, плотники, кожевенники и ткачи… Широкий поток сезонных рабочих, проходя сквозь центральные ворота, распадался на ручейки и исчезал в недрах мастерских. Работы хватало всем: и чужакам, и местным – каждая пара рук была на счету.
Проснулись от зимней спячки и в портовых тавернах. Зимняя эскадра на подходе, две тысячи постояльцев… Чуя скорую наживу, хозяева отскребали с дверей и ставен хлопья старой краски, подновляли вывески и фасады, устилали пол свежим камышом… попутно не забывая раздавать подзатыльники мальчишкам из прислуги. Те же, привычно растирая синяки, норовили сбежать при каждом удобном случае. От порта до Южного мыса пять минут – пустяк! А там, пока не хватились, можно глянуть хоть одним глазком: не белеют ли на юге лепестки парусов?
Но не им было суждено первыми увидеть корабли – маяки успели раньше. На башенных венцах заполыхали гигантские костры. Свет их достиг самых отдалённых уголков залива, и рыбацкие лодчонки стаей поспешили к берегу, освобождая акваторию боевым судам.
Дни ожидания превратились в часы, а затем – в минуты. Хозяева захудалых кабаков и респектабельных офицерских кантин с одинаковым рвением наводили последний лоск. Широкоплечие подсобники, неуклюжие, с веснушчатыми крестьянскими лицами, истово драили брусчатку.
«Брендан с юга, чуть-чуть осталось!» – переговаривались на бегу горожане, при каждой оказии бросая взгляды на гавань. И верно: бриз святого Брендана, защитника и покровителя моряков – дул сильно и ровно, с каждой минутой приближая долгожданные корабли.
По традиции, сначала в гавань веером зашли конвойные суда – быстрые и поджарые, словно гончие. Завидев авангард, на пристань повалили горожане. Всяк стремился одеться получше: и себя показать, и соседям нос утереть – разноцветные пятна одеяний, извлечённых из сундуков ради торжественного случая, превратили толпу в яркую, пахнущую зимней сыростью клумбу.
Последние, самые томительные минуты ожидания…
Наконец в порт величаво зашёл «Артур» – флагман зимней эскадры, краса и гордость флота. Притихшие зрители с почтением разглядывали высокие мачты, крепкие борта с позолотой, дюжину грозных камнемётов на палубе…
Корабль, не подавая сигналов, направился к пирсу. В толпе послышались недоуменные шепотки.
– А почему не на буксирах? Неужто сами хотят? – спрашивали горожане.
– А то! Сами, конечно. Ветер попутный – справятся! – Матросы летней эскадры, вышедшие поприветствовать сослуживцев, расправляли плечи и победно оглядывали штатских.
– Знай наших!
Молча, быстро и чётко, словно не обращая внимания на встречающих, работал экипаж. На борту прекрасно знали – тысячи пытливых глаз наблюдают за каждым их движением. Стоит чуть смазать маневр, стыда не оберёшься – свой брат моряк ошибок не забывает!
Огромное судно приближалось осторожно, тихо, почти крадучись. Медленно, ещё медленнее, сажень за саженью…
К тумбам летят причальные концы…
Толчок! Лёгкий, едва заметный… И ликующий рёв толпы. Корабль замер у пирса.
– Знай наших!
Едва различимые в общем гомоне вопросы о семьях, здоровье, приглашения на стаканчик, поздравления и божба…
Эскадра вернулась домой, а значит – весна пришла в Морской Ключ.
Глава 1
