— Я приеду.
Джерри оказался хорошим другом и всегда был рядом, как и обещал. Они часто разговаривали по телефону с тех пор, как она узнала про маму. Приятно будет увидеться. Честно говоря, за несколько дней это желание стало просто нестерпимым. В пятницу ближе к вечеру, когда он стоял на крыльце с сумкой и собирался позвонить, из приоткрывшейся двери высунулась рука и, взяв его за галстук, втянула внутрь, где Дена обняла его и поцеловала. И с удивлением обнаружила, насколько они подходят друг другу. Словно не первый год целуются. Может, оттого, что она столько времени была одна, он показался ей красивым. Намного красивее, чем она помнила.
Через пару часов она поняла, что, если у тебя гость, его нужно кормить. Поэтому на ужин она приготовила единственное, что умела, — разогретые равиоли из консервной банки, и Джерри сказал — вкусно. После ужина они сидели на веранде и болтали до половины второго ночи. Когда пора было ложиться, он сказал:
— Я хочу, чтобы ты знала: я готов спать в задней комнате, как джентльмен.
Ее это успокоило, потому что она вдруг немного занервничала. Они пожелали друг другу спокойной ночи.
Через двадцать минут она позвала:
— Джерри!
— Да?
— Думаю, будет нормально, если ты переночуешь здесь, со мной. Мы ничего не будем делать, только поспим, хорошо?
Джерри вышел в холл со своей подушкой, в голубой пижаме и тапках — кроличьих лапах, и Дена расхохоталась:
— Дурак! Где ты это раздобыл?
— Доктор Диггерс в четверг прислала в рабочий кабинет. — Он изобразил кролика. — Нравится? Уверена, что можешь мне доверять?
— Ты самый глупый человек на свете. Ложись давай.
Он снял очки, пристроил их на тумбочку, улегся на свою сторону кровати и почувствовал рядом ее тело. И наконец успокоился, что теперь он там, куда давно стремился, и полностью расслабился впервые с тех пор, как она позвонила, и заснул как младенец. В семь утра Дена проснулась, посмотрела, как он спит рядом в своей детской голубой пижаме, и следующее, что она осознала, — это что они занимаются любовью. Все получилось лучше некуда, особенно для первого раза. Он оказался на удивление страстным, а она — неожиданно раскованной. Впервые за много лет она спала с мужчиной абсолютно трезвая. Джерри, много раз воображавший этот момент, был поражен. Заниматься любовью с Деной оказалось лучше, чем он представлял. Дена снова заснула, но он был слишком счастлив, чтобы спать. Спустился в холл, принял душ, побрился, оделся и вернулся. Она еще спала, и он на цыпочках вышел на крыльцо и отправился прогуляться.
В девять тридцать выпил кофе в «Рексалл» и вернулся по главной улице. Она еще спала, и он сел ждать в гостиной. Прошло пять минут, и он не выдержал. Зашел в спальню и устроился на стуле, до сих пор не веря, что он здесь. Она открыла глаза и увидела, что он сидит и смотрит на нее, полностью одетый.
— Привет. Давно встал?
Он подошел и сел на край кровати.
— Около часа. Я гулял по городу.
— Серьезно?
— Чудный городок, знаешь?
Пока он распространялся о том, какой это замечательный город, она смотрела на него, смотрела, и вдруг говорит:
— Знаешь, кого ты мне напоминаешь?
— Нет, кого?
— Я со вчерашнего вечера, как увидела тебя в этой дурацкой пижаме, все пытаюсь сообразить. Малыша Дональда. Была у меня в детстве такая кукла, большая, чудесная кукла-мальчик.
— Даже не знаю, за комплимент это принимать или нет?
— Да, это комплимент. Я много лет с ним спала.
— Между вами что-то было, о чем мне нужно знать?
— Нет, балда. Это были сороковые годы. К тому же анатомически он был к этому не приспособлен.
— Уф, слава богу. По крайней мере, меня не станут сравнивать с Малышом Дональдом.
— Не станут, — сказала она. — Ты однозначно победил.
Он наклонился и подарил ей долгий, нежный поцелуй, и Дене, которая не выносила целоваться по утрам, этот поцелуй понравился.
Джерри снова приехал в следующие выходные, и Дена была рада его видеть. В этот раз он купил по дороге продуктов и приготовил обед. Дене было велено отправляться в гостиную и ждать, когда позовут. Джерри даже сервировал стол, в чем она не была мастерица, поскольку никогда не помнила, с какой стороны что лежит, но больше всего ее поразил салат. Он сварганил салат из всего, что попалось под руку. Главным же блюдом был запеченный цыпленок в сметанном соусе, зеленая фасоль и молодая картошка, а еще чизкейк, купленный в самолете из Нью-Йорка. Жуя, она сказала:
— Вкусно. Где ты научился так готовить?
— Не хотел тебе говорить, но у меня был роман с Джулией Чайлд.[55]
— Я серьезно.
— Не знаю. Там услышал, тут подглядел, нахватался. Это же нетрудно. В рецепте все написано.
— Я не умею готовить. Мы всегда ели в кафе.
— А я не представляю, как можно готовить в такой кухне, у тебя никакой кухонной утвари нет. Нужно пойти кое-чего прикупить.
— Например, чего?
— Хотя бы основное: кастрюли, сковородки, ножи, открывалку, миски, в таком духе.
— А-а.
— Меня беспокоит, что ты питаешься неправильно. Тебе нужна свежая еда, а не это замороженное барахло, которым у тебя забит холодильник.
— Там написано: «свежезамороженное».
— Дена.
— Я обедаю у Нормы два-три раза в неделю, вот и подумала…
— Нет, тебе нужно каждый день готовить что-нибудь свежее. Ты ешь фрукты?
Дена скорчила гримасу.
— Ну так вот, тебе нужно съедать каждый день понемногу свежих фруктов и овощей. Пора тебе восстанавливать силы.
— А теперь ты развернешь плакат с перечнем основных питательных элементов, возьмешь указку и прочтешь мне лекцию, да?
На следующее утро Джерри отправился в магазин скобяных изделий. Мак его сразу узнал, но ждал, пока он подойдет к стойке.
— Мистер Уоррен?
— Да, сэр.
— Мистер Уоррен, я Джерри О'Мэлли. Не уверен, что вы меня помните.
— Помню, помню. Как поживаете? — Как будто можно забыть человека в розовых панталонах и шляпе с плюмажем, стоящего посреди твоего двора.
Джерри поправил очки.
— Я-то, если честно, надеялся, что вы не вспомните.
Мак улыбнулся:
— Не беспокойтесь об этом, приятель. В любви и на войне все средства хороши, верно? Чем могу помочь?
