знавший об их существовании, ушла от Сидни и сделала себе карьеру, стряпая анонимные биографии знаменитостей. Двумя годами раньше Барбара едва не задохнулась в кафе «Рамплмейер», когда черенок вишни, украшавшей сливочный десерт, который она в тот момент жадно поглощала, застрял у нее в горле. Она лежала на белом плиточном полу, ее большое лицо синело, на груди прыгала женщина в розовой униформе, и тут у нее перед глазами промелькнула вся ее жизнь. Очнулась Барбара в больнице, оказывается, у нее случился сердечный приступ, результат связанного с удушьем напряжения. Однако измениться ее заставил не предсмертный опыт, а врач, велевший ей похудеть на сто фунтов. Поэтому через несколько дней после выхода из больницы она последовала совету врача и вступила в общество «Анонимные обжоры». Спустя шесть месяцев в Лос-Анджелесе, штат Калифорния, секретарь Фрэнка Синатры открыла письмо.
Дорогой мистер Синатра,
Я сейчас прохожу оздоровительную программу «Двенадцать ступеней» и, как часть программы, прошу прощения у всех, кому могла нанести вред в прошлом. Простите, если моя книга как-то испортила жизнь Вам или Вашей семье.
Примите, пожалуйста, мои извинения.
Искренне Ваша,
Барбара Зофко
Р. S. Возможно, Вы согласитесь дать мне интервью в будущем или порекомендовать меня кому-то из друзей. Буду благодарна за любую помощь.
Такие же письма получили Элизабет Тейлор, Нэнси Рейган, Роберт Рэдфорд, Джеки Кеннеди Онассис, Долли Партон, Присцилла Пресли, Шер, Марлон Брандо и Майкл Джексон.
Но хотя Сидни Капелло и Барбары Зофко и сошли со сцены, на смену им явились сотни других подобных людей.
Как и предсказывал Говард Кингсли, телевидение начало делать репортажи, о которых и помыслить не могло каких-то пять лет назад. Новости были одна другой бесстыднее, одни человеческие существа охотились на других стаями, ток-шоу предлагали деньги каждому, кто решится прийти и обнародовать подробности своей сексуальной жизни или явиться на передачу с семьей и устроить семейные разборки. Этот конец частной жизни ясно показывал, чье время настало. Освещение худших сторон человеческой натуры стало большим бизнесом, и чем больше программ вступало в борьбу за рейтинг, тем ближе ко дну бочки в них зачерпывали.
Но жизнь в Элмвуд-Спрингс почти не менялась. Периодически кто-то приезжал в город и спрашивал про Дену Нордстром, где она живет, но ответ всегда был примерно один и тот же: «Э-э, браток, понятия не имею. Даже не уверен, что она еще здесь». Или так: «Слыхала я, что она переехала обратно в Нью- Йорк».
Через много лет, когда Дена и Джерри прилетели в Нью-Йорк, чтобы сводить доктора Диггерс на ужин и посетить несколько спектаклей, Дена шла по Пятьдесят восьмой улице, где когда-то жила, и тут ее остановила женщина:
— Простите, вы не та девушка, что когда-то выступала по телевизору?
Дена улыбнулась:
— Нет, боюсь, это не я.
И вдруг поняла, что почти не помнит ту девушку.
И улыбалась всю дорогу до гостиницы.
Эпилог
В начале восьмидесятых благодаря кампании Нормы Уоррен «Хорошо жить в Элмвуд-Спрингс» произошла удивительная вещь. Газета «США сегодня» опубликовала статью, где называлось десять лучших для проживания мест в Америке. И вдруг яппи и прочие, кто мечтал очутиться подальше от преступной жизни в крупных городах и вернуться в одноэтажную Америку, наводнили Элмвуд-Спрингс. В городе построили новые школы, снова открыли кинотеатр, где стали иногда показывать даже иностранные фильмы. Пекарня Нордстромов перешла в руки молодой пары из Бостона и теперь называлась «Хлеб и прочее», а Мак в своей лавочке поставил кофейный аппарат, который готовил капучино. Открылся колледж, и Джерри стал главой отдела психотерапии и перестал мотаться каждый день на работу в Канзас-Сити. А Дена стала ходить на курсы домашней кухни, и ей нравилось.
Конечно, каждый день тысячи газет и новостных программ кричали об убийствах, скандалах, тайных заговорах, о кошмарах и ужасах. И каждый день между Малибу и Манхэттеном миллионы хороших людей, веселых и воспитанных, жили спокойно и счастливо, не обращая на них особого внимания. Вообще-то люди все чаще выключали телевизор или смотрели старые фильмы. Но наверное, самой замечательной новостью было то, что в 1986-м на заднем дворе Соседки Дороти появилась радиомачта и женщина со знакомым голосом начала вести каждый день передачи прямо из дома. Ничего сенсационного там не было, а так, всего понемножку: новости, гости, интервью, даже рецепты. Но хотя мощность радиостанции УДОТ всего 700 ватт, из-за ровного, без холмов, ландшафта в ясный морозный день — самую подходящую для вещания погоду — сигнал ловится по всему Среднему Западу, аж до самой Канады, и долетает до всех кораблей в океане. И новости в основном хорошие.
Благодарности
Я хотела бы выразить благодарность людям, оказавшим мне неоценимую помощь и поддержку. Перечислю их имена: Сюзи Гликман, Луис Скотт, «Де-Томас Бобо и Партнеры», Ульф Бакхольц, Венди Уейл, Стив Уоррен, Салли Уилкокс, миссис Рэй Роджерс, Эвелин Беркби, Коллин Зак и ее сотрудники, штат Алабама, особенно все мои друзья и родные, которые ежедневно дарят мне радость.
Фэнни Флэгг,
добрый ангел американской литературы
Писательская карьера Фэнни Флэгг началась с телевидения, где она работала над сценариями для телепередач. Но первый успех к ней пришел на актерском поприще. После фильма «Пять легких пьес», где она сыграла с Джеком Николсоном, будущей знаменитой писательнице стали дружно пророчить звездную актерскую карьеру. Далее последовали фильмы «Оставайся голодным» с Джеффом Бриджесом и Салли Филд, «Женщина без правил» с Мелани Гриффит. Примерно в это же время к ней пришел успех и в театре. Но Фэнни Флэгг сделала выбор в пользу литературы, хотя и продолжала сниматься в кино и играть в театре.
