несколькими перестановками создать домашний уют в любом, даже таком жилище. Вскоре все сияло чистотой и стояло на своих местах. Тьери не отводил от нее влюбленного взгляда, он следил за каждым ее движением взором, полным обожания и гордости. Она же бросала на него лукавые, чуть насмешливые взгляды, полные понимания и обещания.
Похоже, Эмили нисколько не жалеет о своем решении. Может, она и права. Быть вечно с любимым, не знать смерти, а значит не страшиться грядущего расставания. Я смотрел на счастливую пару и понимал, что ничто не сможет переубедить их в правильности принятого решения. Возможно, что и я был бы таким же счастливым, если бы знал в свое время, как уберечь Диану.
Я смотрел на них, и мое решение уйти крепло. Японимал, что не имею права разрушать их мир. Впереди меня ждало одиночество, и я хотел еще один раз, последний, встретить Рождество со своей семьей. Я решил затем отправиться в Грецию и найти храм, о котором говорится в манускрипте. Нужно продолжить обучение, Тибо прав. Там же я смогу начать тренировки и попытаться хоть ненамного улучшить свои навыки в борьбе и скорости. А пока мы должны найти Орианну.
Канун Рождества. Земля, покрытая толстым слоем снега — спала. Ветер завывал в проемах грота, бросая внутрь горсти снега. Начался отлив, и вода, громыхая, уходила из шурфа, наполняя подземелье стонами и уханьем, породившим немало страшных историй, рассказываемых слугами на вечерних посиделках.
— Мы нашли ее, — сказал Тьери, влезая в грот через проем в скале, — она в подземных лабиринтах Парижа!
— И что ей там понадобилось? — спросил Тибо. Он сидел у дальней стены грота и высекал из большого куска белого мрамора барельеф коленопреклонённого юноши с розой в руке. Этот камень мы хотели установить на могиле Дианы.
— Не знаю, но ей там, по-видимому, неплохо, потому что она отказалась вернуться назад.
— Может она хочет, чтобы господин Мишель сам попросил ее об этом? — Тибальд отодвинулся от камня и осмотрел свою работу. Стряхнул крошки камня с высеченной розы, дунул на нее и сковырнул резцом маленький кусочек, поправляя ему одному видимую неточность.
— Это едва ли. Она расспросила о наших делах, попросила прощения за уход и сказала, что нашла свое место. Что там ей хорошо, и она не собирается его покидать. Так что … это ее решение. — Сказала Эмили. И добавила, — она не выглядела несчастной.
— Да, и Орианна попросила нас прийти к ней на Рождество.
— Значит, ей там действительно хорошо. Мы можем больше не волноваться о ней, — сказал я непринужденно, но в глубине души меня кольнуло неприятное чувство разочарования. Мне было досадно, что Орианна так легко нашла себе новых друзей и забыла о нас. — Если хотите, можете сходить к ней на Рождество. Думаю, ничего страшного не случится, если вы встретите праздник в Париже. Сходите в трактир Марии Симон, повеселитесь. Я все равно буду в это время в замке. Не думаю, что красноглазый появится здесь в такое время: в замке будет слишком много народа, и он не рискнет напасть на меня. Я же буду там все время, так что вы можете не волноваться.
— Это неплохая идея. Мне нужно заглянуть в гостиницу. Сходить в церковь, я уже давно не посещал храм Господень, а это грех, — Тибальд еще раз оглядел барельеф и удовлетворенно кивнул головой: готово. — И с Орианной я сам поговорю. Посмотрю, что там за друзья.
— Вот и хорошо. Значит, вы пойдете сегодня. А я установлю камень и вернусь в замок, чтобы встретить Рождество со своими родственниками. Встретимся после праздника. — Говоря это, я уже знал, что больше не увижу своих друзей. Когда они вернутся, меня здесь уже не будет.
Я чувствовал, как какая-то опасность, приближаясь, все теснее сжимала свой роковой круг вокруг замка и всех нас. Мне нужно было уходить, чтобы увести ее за собой. Мы не сможем выстоять против этой угрозы. Я теперь все время думал о пророчестве, которое мне когда-то рассказал Андре. Я не хотел больше рисковать.
— Господин Мишель, вы чем-то обеспокоены? Может нам остаться? — Тьери внимательно посмотрел на меня.
— Все в порядке, Тьери, просто я давно не был у Дианы. Да и встреча с родственниками всегда волнительна для меня. Они уже съезжаются и в замке шумно, тесно и весело. Рождество — веселый праздник. В Париже сейчас проводятся рождественские ярмарки — идите, повеселитесь. Не стоит упускать случая развлечься, когда выпадает такая возможность.
— Тогда возьмите с собой оружие Лорда и шипы, так на всякий случай, — предложил Тьери.
Вечером мы вышли из подземелья и, простившись, разошлись.
Стояла тихая морозная ночь, когда я пробрался к могиле Дианы. Снег толстым белым покрывалом, простеганным следами мелких зверушек, укрывал кладбище. Ни один человеческий след не нарушал рисунка. Я взялся за камень, стоявший на ее могильном холмике и, легко подняв, отставил в сторону. Ямка для барельефа была мала, и я, став на колени, стал руками выгребать землю, расширяя углубление. Вдруг, когда я выбросил в сторону очередную пригоршню земли, что-то блеснуло. Я увидел золотую, красиво свитую цепочку и на ней медальон. Я поднял его и, нажав на замочек, открыл. С нарисованного портрета на меня смотрела Диана. Любимое лицо в обрамлении густых золотистых волос, огромные синие глаза были чуть грустны, теплая улыбка словно успокаивала меня, говоря, что все будет хорошо. На внутренней стороне крышки было написано:
Что это?! Я схожу от тоски с ума?! Как мог в ее могиле оказаться медальон?! Я оглянулся вокруг — никого. Да и следов на снегу не было — сюда давно никто не приходил. Но медальон был таким чистым и блестящим, словно его только что положили под камень. Я был не в силах оторвать взгляда от ее лица.
Только когда в монастыре зазвонили к заутрене, я скрылся в лесу и отправился в замок.
Сочельник. В замке сейчас вся семья готовит Буш дё Ноэль — рождественское полено из вишневого дерева. Один из самых любимых мною рождественских обрядов. Полено торжественно внесут в дом, и отец, как хозяин замка и глава семьи, польет его маслом и разогретым вином, все прочитают молитвы, и самые маленькие девочки нашего рода подожгут его щепками от прошлогоднего полена. Затем они усядутся за стол и веселым разговорам, танцам и шуткам не будет конца. В эту ночь все, даже дети, не ложатся спать вовремя. Часто няни уносят их в спальни спящими: они засыпают прямо на полу или в креслах. Это волшебная ночь, и то, что я нашел портрет Дианы, только тому подтверждение.
Наступал вечер, и, если я хотел застать церемонию возложения полена в главный камин, мне нужно было поторопиться. Я пробрался по тайному входу в нишу за картиной. В замке было тихо — наверное, все стоят на молитве. Пристроившись в тесной и пыльной каморке, я, затаив дыхание, заглянул внутрь:
Все сидели за столом, что немало удивило меня: ведь время пира еще не наступило. Свечи горели в люстре, во всех канделябрах и подсвечниках, их свет, отражаясь, поблескивал на серебряной и хрустальной посуде. Никто за столом не разговаривал и не двигался. Что-то жуткое было в этой неподвижности и молчании. Тишина давила на уши, только тихий, едва различимый звук нарушал ее. Я прислушался: такой звук могла издавать вода, капающая на пол.
И вдруг запах человеческой крови, как огненной молнией, ударил в меня!
Кровь! Море крови!! Океан!!!
Ее запах, нахлынувший со всех сторон, душил, лишая рассудка. Я, задыхаясь, схватился за горло, стараясь остановить дыхание, но это было бесполезно — запах проникал в мой нос, голову, мозг! Толкнув картину, я порвал полотно и вывалился на пол. Корчась в невероятных муках, я полз к двери, стараясь быстрее выбраться на чистый воздух.
— Не так быстро, мой друг, не так быстро, — услышал я за спиной. И в тот же миг меня подхватили и поставили на ноги.
Ничего не понимая, почти на грани сознания, я медленно повернулся. Прямо за мной стоял человек в
