что мужчина должен сражаться, должен удерживать свое. Не хочу обидеть уважаемого оппонента, но сенатору в жизни не приходилось драться за любимых и близких. Он лучше бы понял ситуацию, если бы ему пришлось проливать за них кровь.
Слова губернатора звучали весело, почти игриво — мудрый наставник просвещает удостоившегося внезапной чести ученика.
Меня на такое не купишь. Все с тем же деловым выражением я спросила:
— То есть вы расцениваете нынешнюю ситуацию как борьбу между двумя кандидатами, вами и Райманом.
— Давайте начистоту, это и есть борьба между двумя кандидатами. Кирстен Уогман — хорошая женщина, у нее твердые республиканские ценности и ясное понимание американской морали, но следующим президентом ей не стать. Она не готова сделать то, что нужно народу и экономике нашей великой страны.
Да, Кирстен Уогман предпочитает использовать свою грудь в качестве главного аргумента.
— Губернатор, а что, по-вашему, нужно американскому народу?
— Мисс Мейсон, эта страна стоит на трех китах: свобода, вера, семья. — Тейт сделал особенное ударение на последних трех словах. — Мы приложили немало усилий, чтобы сохранить свободу, но при этом слишком сильно сосредоточились на «здесь и сейчас» и позволили двум другим основополагающим ценностям отойти на второй план. Мы покинули Бога.
В глазах губернатора снова плескалась пустота — как тогда, когда он смотрел на меня.
— Нас оценивают, нас проверяют. И боюсь, мы чудовищно близки к провалу. А попытка будет только одна.
— Вы можете объяснить, что именно подразумевается под «провалом»?
— Мисс Мейсон, вспомните о потерянной Аляске. Мы уступили мертвецам огромный кусок американской территории — нам не хватило мужества сражаться за то, что принадлежит нам по праву. Наши храбрецы не решились довериться Господу. И теперь драгоценный штат потерян; возможно, навсегда. Когда это снова произойдет? На Гавайях, в Пуэрто-Рико или, упаси боже, в самом сердце страны? Мы спрятались за толстыми стенами и стали мягкотелыми. Пора довериться Господу.
— Губернатор, вы сражались во время зачистки на канадской границе. Мне казалось, вы должны понимать, почему пришлось покинуть Аляску.
— А мне кажется, вы должны понимать, что истинный американец никогда не расстанется добровольно с тем, что его по праву. Нужно было биться. Если я приду к власти, мы
Меня чуть не передернуло. Он говорил с интонациями настоящего фанатика.
— Губернатор, вы предлагаете ослабить закон Мейсона. Есть какая-то веская причина?
— Конституция не запрещает человеку кормить свою семью так, как он сочтет нужным. Даже если другие этого не одобряют. Законы, которые ограничивают наши свободы, зачастую не имеют смысла. Вспомните, что случилось, когда демократы перестали продвигать свои противоречащие конституции законы, призванные ограничить использование огнестрельного оружия. Увеличилось ли количество погибших? Нет. За первый год число убийств, совершенных с использованием огнестрельного оружия, снизилось на сорок процентов. И с тех самых пор показатели стабильно понижаются. Логично, что если мы ослабим другие законы, ограничивающие наши свободы…
— Сколько зараженных каждый год умирает в результате огнестрельного ранения?
Губернатор смолк и, прищурившись, посмотрел на меня.
— Не понимаю, как это связано с темой разговора.
— Согласно данным ЦКПЗ, девяносто процентов жертв Келлис-Амберли, которые умирают в стычках с незараженными, погибают в результате выстрела.
— Эти выстрелы делают законопослушные граждане, у которых есть соответствующие лицензии.
— Да, губернатор. ЦКПЗ также отмечает, что отличить жертву убийства (если выстрел был произведен в голову или в позвоночник) от жертвы Келлис-Амберли, которую пристрелили согласно законодательству, практически невозможно. Существует мнение, что ослабление законов, связанных с ограничением ношения огнестрельного оружия, на самом деле привело к
— Мисс Мейсон, я попрошу предъявить доказательства. — Он подался вперед. — У вас есть пистолет?
— Я лицензированный журналист.
— То есть да?
— Иметь его меня обязывает закон.
— А вы бы чувствовали себя спокойно, если бы пришлось входить на опасную зону безоружной? Если бы ваши дети пошли туда без оружия? Мисс Мейсон, это больше не цивилизованный мир. Его коренные обитатели не дадут нам покоя. Стоит вам заболеть, и вы уже ненавидите тех, кто здоров. Америке нужен человек, который не побоится заявить: после смерти у тебя больше нет прав. Никакого милосердия и снисхождения, человек может пойти на что угодно, чтобы защитить то, что ему принадлежит.
— Губернатор, пока нет никаких подтверждений, что зараженные способны на ненависть и другие сложные эмоции. К тому же они не мертвы. «Никаких прав после смерти» — но тогда получается, закон должен их защищать, как и прочих граждан?
— Мисс, вы можете позволить себе так думать, только если живете в безопасности и вас защищают сильные мужчины. Если мертвецы… простите, зараженные постучатся в дверь, вы захотите, чтобы рядом оказался такой, как я.
— Вам кажется, что сенатор Райман слишком мягок по отношению к зараженным?
— Думаю, он никогда не попадал в ситуацию, в которой ему пришлось бы вырабатывать к ним определенное отношение.
Красиво сказано. Поставлена под сомнение способность Раймана сражаться с зомби, и одновременно Тейт как бы дал понять, что сенатор, возможно, слишком яро придерживается принципа «живи и жить давай другим». Эту позицию любят время от времени занимать сторонники ультралевых, но долго на ней никто не может продержаться — очередного лоббиста быстренько съедают.
— Губернатор, вы выражали желание покончить с так называемыми законами «доброго самаритянина», которые позволяют оказывать помощь попавшим в беду гражданам. Вы можете пояснить свою мотивацию?
— Предельно просто. В беде обычно оказываются не случайно. Не поймите меня неправильно, я искренне сочувствую всем, кто угодил в подобную ситуацию, но представьте: меня укусили, а вы бросаетесь на помощь и выходите за карантинную линию. Существует большая вероятность, что вы и меня не спасете, и свою жизнь погубите. — Тейт улыбнулся, но неискренне, одними губами. — Так обычно гибнут самые молодые, самые самоотверженные. А именно такие и нужны Америке больше всего. Мы должны защитить собственное будущее.
— Пожертвовав для этого настоящим?
— Если потребуется, мисс Мейсон. — Улыбка стала почти елейной. — Если это нужно для страны.
Наконец-то я смогла встретиться с губернатором, и теперь, наверное, вас всех занимает один вопрос: каково мое мнение о Дэвиде, или, как его иногда называют, Дэйве Тейте? О губернаторе Техаса, которого трижды избирали на этот пост подавляющим большинством голосов (причем и сторонники, и противники партии)? О человеке, который неоднократно и успешно вершил справедливость и улаживал конфликты в штате, известном своей воинственностью, враждебностью и политической нестабильностью?
Мое мнение таково: он самое страшное из того, что я встречала на своем пути с самого начала президентской кампании. Включая зомби.
Тейт так печется о нашей свободе, что готов гнать нас к ней под дулом пистолета. Так заботится о
