— Еще бы. Капитан… как скоро это случится?
— Прыжок? Ждать осталось недолго. Задержка вызвана необходимостью проведения огромной массы расчетов. Безопасность превыше всего.
— И мы действительно отправляемся домой?
Он постарался изобразить на лице уверенную улыбку.
— Абсолютно точно. Советую вам не брать в библиотеке толстую книгу, казначей не позволит выносить ее за пределы корабля.
Она вздохнула.
— Теперь я чувствую себя лучше.
Поблагодарив ее за танец, Макс оглянулся; увидев миссис Монтефьер, он решил, что его обязательства по поднятию морального духа пассажиров тоже должны иметь разумные пределы. Тогда он быстро подошел к Элдрет.
— Ноги все еще беспокоят тебя, Элли?
— Нет, капитан. Довольно любезно с твоей стороны поинтересоваться ими.
— Тогда, может быть, потанцуешь со мной?
Она бросила на него удивленный взгляд.
— Ты хочешь сказать, что капитан нашел время развлечься со мной?
Он наклонился к самому ее уху.
— Еще одно слово, замарашка, и я отшлепаю тебя.
Наморщив нос, она захихикала.
— Слушаюсь, капитан.
Некоторое время они танцевали молча. Макс был взволнован ее близостью и недоумевал, почему он не сделал этого раньше. Наконец, Элли первой нарушила молчание.
— Макс, ты насовсем забросил шахматы?
— Вовсе нет. После прыжка у меня будет время поиграть с тобой. Если, конечно, ты дашь мне две фигуры форы.
— Сожалею, что рассказала тебе об этом. Но мне хочется, чтобы ты иногда приходил к Чипси. Сегодня утром она спрашивала о тебе.
— Мне очень жаль. Иногда я мог бы брать ее с собой в отсек управления, будь я уверен, что она не нажмет там какую-нибудь кнопку. Приведи ее сюда.
— Большое количество народа нервирует ее. Лучше пойдем к ней.
Макс покачал головой.
— Только не в твою каюту.
— Не говори глупостей. От моей репутации не осталось и следа, а капитан может делать, что пожелает.
— Это доказывает, что ты никогда не была капитаном. Посмотри, как этот стервятник наблюдает за нами, — он показал глазами в сторону миссис Монтефьер. — А теперь пойдем, проведаем Чипси.
— Слушаюсь, капитан.
Он потрепал Чипси по спине, накормил ее сахаром и уверил в том, что она-прекраснейшее существо во всей вселенной. После этого он ушел.
Макс был оживлен и уверен в себе. Заметив, что Уолтер зашел к себе в каюту, он задержался у трапа и, повинуясь внезапному порыву, последовал за ним.
— Датч, вы заняты?
— О, нет, капитан. Входите.
Выпив традиционный кофе, он перешел к делу.
— У меня личный вопрос, мистер Уолтер.
— Я чем-нибудь могу помочь?
— Не думаю. Но у вас намного больше опыта, чем у меня. Мне хотелось бы посоветоваться с вами.
— Как пожелаете, капитан. — Послушайте, Датч, это вопрос Макса, а не капитана.
Уолтер улыбнулся.
— Согласен, только не просите меня менять форму обращения. Я могу приобрести плохую привычку.
Макс собирался рассказать Уолтеру о своей липовой книжке. Но он не знал, успел ли доктор Хендрикс до своей смерти поставить первого офицера в известность, или нет.
Однако, он чувствовал невозможность следовать прежней линии. Звание капитана требовало от человека иных морально-волевых качеств.
— Я хочу рассказать вам, как я попал на этот корабль.
Он рассказал ему все, уже не скрывая роли Сэма в их афере. Уолтер выслушал его с хмурым видом.
— Я ждал, что вы расскажете мне это, капитан, — произнес, наконец, он. — Когда вас назначили учеником астрогатора, доктор Хендрикс открыл мне правду, хотя и не с такими подробностями. Мы согласились, что это должно остаться между нами.
— Меня волнует, что может случиться, когда мы вернемся на Землю. Или если вернемся.
— Когда мы вернемся! Вы спрашиваете у меня совета? Или помощи?
— Я не знаю. Мне просто хотелось рассказать вам.
— Есть два варианта. В первом мы можем прямо на корабле изменить некоторые записи, в которых…
— Нет, Датч. При выходе на Землю у меня не будет фальшивых записей.
— Я был уверен в вашем ответе. Я чувствую то же самое, хотя… по некоторым причинам был бы обязан помочь вам скрыть правду, попроси вы меня об этом.
— Однажды я уже проделал это и даже чувствовал некоторое удовлетворение от сделанного. Но теперь это не для меня.
— Я понимаю. Во втором варианте следует открыть всю правду и ждать, что будет дальше. В любом случае, я проделаю весь путь вместе с вами. Уверен, что ко мне присоединятся главный инженер и казначей.
Макс откинулся назад, почувствовав себя необыкновенно счастливым.
— Благодарю вас, Датч. Меня не волнует, что они сделают со мной… если только не отлучат от космоса.
— Не думаю, что они пойдут на такое. Но если это произойдет, их ждет нелегкая битва. А сейчас постарайтесь забыть об этом.
— Попробую, — Макс нахмурился. — Датч, скажите мне правду. Что вы думаете о моей афере?
— Это трудный вопрос, капитан. Гораздо важнее, что вы чувствуете сейчас.
— Я не знаю. Знаю лишь, как я чувствовал себя раньше — я был на тропе войны.
— Я всегда искал объяснение, почему я сделал это, успокаивая себя тем, что здесь вина не моя, а всей системы. Теперь это уже не удовлетворяет меня. Не то, чтобы я сожалею о содеянном, имея в виду, что мог вообще не попасть в космос. Но я уже не хочу уклоняться от расплаты.
Уолтер кивнул.
— Звучит достаточно разумно. Капитан, закон не совершенен. Человек должен руководствоваться прежде всего здравым смыслом, избегая слепой покорности. Я нарушал правила, и не раз; за что-то я расплатился, другое осталось безнаказанным. Допущенная вами ошибка могла бы превратить вас в педанта-моралиста, способного идти только прямо, слепо подчиняясь букве закона. Либо, напротив, вы превратились бы в этакое дитя, полагающее, что правила созданы для кого угодно, только не для него. Однако, про вас этого не скажешь. Происшедшее заставило вас повзрослеть.
Макс усмехнулся.
— Благодарю, Датч. Я буду в «беспокойной норе».
— Капитан, вам хватит времени для сна?
— Конечно, я отдыхаю почти каждую вахту.
— До прыжка четыре часа, капитан.
Макс сидел на диване в контрольном отсеке, протирая заспанные глаза. «Асгард» шел «в колее» уже несколько дней, готовясь предпринять последнее усилие, которое вынесет его из этого пространства. А вот
