малюсеньких кристалликов. Так что попасть случайно в палёное спиртное никак не могло. Зато можно подмешать.
– Заключение, на минуточку, с полторы недели как готово. Не больно, как видишь, торопятся, – добавил Стремянный, намекая на предшествующий разговор. – А если отправлять по почте, ещё недели две сроков вылетит. Я уж сам позвонил этой Цыпко от твоего имени, чтоб срочно забирала.
– Правильно сделал, – согласился Гулевский. – Но сейчас главное – реанимация. Чем быстрей выйдет из комы Вадим, тем быстрей узнаем, с кем они общались.
– Не узнаем, – глухо ответил Стремянный. – Мне с полчаса как отзвонился Егор Судин. Вадим умер, Илья… Ты слышишь, что я сказал?
– Да, – Гулевский отключился.
– Вот ведь…оба, – жалобно произнес он.
– Я поняла, Илюша, – Беата кивнула. – Что ж делать, милый? Надо перетерпеть. И думать о близких, которые слабее тебя, и им нужна опора. Твоей жене наверняка еще хуже.
– Наверное.
Тонкая бровь Серебрянской недоуменно изогнулась.
Дверь открылась. В кабинет вступил мужской ботинок, обладатель которого задержался, зычно выговаривая кому-то в приёмной. Гулевский увидел вполоборота высокого, светло-русого молодого мужчину, скорее даже – парня.
– Вот что, Беата, – с порога начал он. Увидел постороннего и неловко закончил, – …Станисловна! Как хотите, но Непряхина надо гнать!
– Это ваша вотчина. Заслужил, выгоняйте! Что вы ко мне с любым вопросом? – с легким раздражением осадила его Беата.
– Мой главный инженер, Вадим Аркадьевич, – представила она. – Кажется, скоро покупку бахил для слесарей станет визировать в этом кабинете.
Светло-синие глаза Вадима Аркадьевича, с нежностью глядевшие на управляющую, померкли.
– Больно надо, – обиженно буркнул он. – Вы ж поручили найти охранника Бовина. Он на два дня взял отгул. Что-то с внуком. Послезавтра должен выйти на дежурство. Если прикажете…
– Да, передайте, чтоб зашел…Спасибо, – поторопила Беата. Вадим Аркадьевич продолжал топтаться, исподлобья разглядывая Гулевского.
– Что ещё?
– Так, может?..Вы не обедали. Тут неподалёку новый ресторанчик…
– Спасибо, я сыта. Как-нибудь в другой раз!
Вадим Аркадьевич еще раз скребнул недоверчивым взглядом по посетителю и вышел, со значением пристукнув дверью.
– Кажется, он тебя ко мне приревновал, – догадался Гулевский.
– А он ко всем ревнует, – Беата досадливо отмахнулась. – По правде уже уставать начала. Молодой, красивый мужик, тридцати нет. И тянет на старых баб. Может, в детстве не долюбили? И ладно б только в постель пытался затащить, так ведь замуж уговаривает. Дважды звал, дважды отказывала, дважды увольнялся. Похоже, опять созрел. И что делать, ума не приложу.
– Так выгони с концами! – Гулевский ощутил, как в нем самом закипает ревность. – Или боишься потерять поклонника?
– Поклонника – полбеды. Где я такого главного инженера найду? На нём, на самом деле, всё хозяйство держится. Вот и лавирую. Раз-другой по губам, чтоб не раскатывал; один раз – за ушком пощекочу. Тоже – наука!
Она поднялась, напоминая о времени.
Уходить Гулевскому не хотелось. Но и повода задержаться не нашел. Заторможено натянул он дубленку. Охлопал карманы в поисках шарфа. Кончик шарфа торчал из надетого рукава. Беата вытащила его, заботливо накинула на шею, оправила, застегнула полушубок. От неё веяло теплотой и сочувствием.
– Будто ребенка на прогулку, – тоскливо усмехнулся Гулевский.
В дверях замешкался:
– Я ведь так и не спросил тебя о семье. Ну да как-нибудь.
– Как-нибудь, – согласилась она.
Едва таинственный визитер ушел, в кабинет заглянула истомившаяся диспетчерша.
Энергичная Беата Станисловна с прикрытыми глазами откинулась в кресле. На чистом, на зависть девчонкам, лице ее блуждала тень – быть может, от солнечного лучика, просочившегося сквозь тяжелые шторы.
– Что на сей раз, Нелли? – не открывая глаз, произнесла она. Догадалась. – Ладно, работайте пока.
Беата открыла глаза и будто заново увидела вспыхнувшую от радости молодую женщину.
– До следующего случая, – не удержалась она.
– Обещаю, – Нелли с чувством приложила руки к груди.
– Кстати, Нелли, – нагнал её голос управляющей. – Позвольте – без посторонних. По-моему, у вас на лице чрезмерно много косметики.
– Как и у вас, – Нелли обиделась.
– Да, как у меня, – Беата сдержала улыбку. – Только я крашу лицо, чтоб скрыть морщины. Если б у меня сохранился такой роскошный румянец, я б весь макияж с наслаждением выбросила на помойку.
Нелли, старавшаяся во всем подражать Серебрянской, хотела огрызнуться. Но пригляделась к непривычно умиротворенной начальнице и, не пререкаясь, тихонько вышла.
«Ты всё та же!» – вспоминала Беата слова Ильи и радовалась, что поддалась на уговоры дочери и сделала подтяжки под глазами.
А Гулевский шел по дорожке в сторону метро с блуждающей на губах улыбкой. И решительно не понимал, как мог просуществовать столько лет без звуков этого тёплого колокольчика.
6
На следующий день Гулевский вышел на работу. Добраться по коридорам Академии до кафедры оказалось нелегким испытанием. Встречные, завидев его, стирали с лиц живое выражение и смотрели больными глазами, в разговоре сочувственно сбавляли голос. У женщин обильно выступали слезы. И оттого Гулевскому делалось многократно хуже, будто то и дело задевали ноющую заусеницу, не давая ей подсохнуть.
Лишь на кафедре удалось затвориться ото всех. Сотрудники не отвлекали, – Арлетта перехватывала визитёров в коридоре. То и дело доносился её сдавленный, будто возле палаты тяжелобольного, голосок.
Хуже то, что уединение, так им любимое, не шло на пользу. Попробовал дописать статью, обещанную в академический сборник, – «Позитивная ответственность в уголовном праве». Статья была написана на две трети. И не докончил ее лишь потому, что случилось несчастье с Костей. Помнилось, что писалось удивительно легко, формулировки лились из-под пера свободно, без усилия. Да и как не литься, если основные положения многажды и основательно продуманы. Но теперь, вернувшись к ней, убедился, что не в состоянии сформулировать ни одной новой идеи. Да что идеи? Фразы выходили корявые, кондовые. Попробовал для разгона перечитать написанное ранее – будто писал другой человек. Хотя почему «будто»? Две недели назад он и впрямь был другим. А этот, новый, что поселился в нём, никак не мог взять в толк, для чего вообще нужно писать подобные заумные, далекие от практических нужд опусы.
Закинув статью в нижний ящик, переключился на административные дела. Подтянул к себе новый приказ МВД «О комплексном реформировании системы воспитательной работы в органах внутренних дел и о дальнейшем совершенствовании работы по профилактике преступлений коррупционной направленности».
