выражение вернулось на его физиономию, он кивнул головой и поманил нас за собой.
Оказалось, во двор вела не одна дверка. Та, в которую мы зашли, была неплохо замаскирована под кучу камня, наваленного у стены. Причем у стены противоположной той, в которой зияло заинтересовавшее меня окошко. В этой части форта (или как там его? замка?) мы ни разу не были. Идти пришлось по почти совсем темному коридору. То есть по стенам висели магические светильники, но то ли их давно не выставляли под солнечный свет накапливать энергию, то ли просто пригасили из экономии… Пробираться приходилось почти в полной темноте, спотыкаясь о неровности пола, больше всего похожего на пещерный — кривой, да еще наклонный. Вообще, местные строители с архитекторами — это отдельная песня. Причем очень грустная.
По-моему, тащились мы по этой каменной кишке минут пятнадцать, не меньше. Она выписывала кренделя, так что направление я почти потеряла. Все же, кажется, мы огибали внутренний двор по восходящей дуге, идущей по часовой стрелке.
Коридор вывел нас в эдакий сияющий холл. Я ожидала увидеть стражу — не тут-то было. Пустынно, как ночью в школе. Чкаа постоял, что-то прикидывая (кажется, он не очень хорошо ориентировался в каменных потрохах), потом кивнул сам себе и повел нас по левой дорожке. Еще через пару поворотов оказалось, что он заблудился. Мы вернулись, он опять что-то просчитал в голове — и повел нас все по той же левой дорожке. Я попыталась было обратить на это его внимание, но он лишь шикнул на меня и сделал знак помалкивать, приложив к губам всю пятерню, полусжатую в кулак. Вот такой здесь жест 'соблюдайте тишину'.
Не знаю, как, но на сей раз мы явно вышли к цели — к здоровенной двери из толстенных досок, возле которой с ноги на ногу переминались аж пятеро часовых. Слона они там стерегут, что ли?
Чкаа тут явно знали, он довольно быстро договорился со старшим (вернее, убедил его 'свалить к… и не мешать тому, кто умнее', как перевел мне Дрик). Потом танцующей бесшумной походкой подошел к двери, обнаружил в ней щелочку и поманил нас.
Щелочка была узкая, но длинная, вертикальная. Так что заглянуть в нее мы смогли втроем. Только мне пришлось присесть на корточки, а Чкаа — встать на цыпочки. Щель была к тому же еще и кривая, так что мне, наверное, был виден чуть другой кусок комнаты за дверью. Спиной ко мне стоял, кажется, Морж, вполоборота к нему — знакомый советник Криис, мерзкий такой дядька с маленькими оловянными глазками. Вот он и держал в руках ошейник. Или, наверное, браслет — уж больно маленький. Но очень похож на ту дрянь, что все еще висела на моей шее.
— Ну что ты упрямишься? Тебя это ведь ни к чему не обяжет, — выдал он вдруг на чистом Криимэ.
— Поди к черту. Не буду, — услышала я вдруг знакомый до боли, до дрожи, до обмирания голос. Впрочем, даже если бы я голос не узнала — кто б еще под этим небом мог говорить по-русски. Не помня себя, я заорала изо всех сил:
— Папа!!!!!!
И позже, может быть, на полсекунды то же самое слов выдал Дрик. Только на Криимэ.
Такой вот подарочек на день рожденья.
Третий час нас уговаривают. Уговаривают, во-первых, надеть какие-то браслеты (уродливые полоски толстой кожи с бляшками), во-вторых, дать присягу местным бонзам. Причем текст, вроде бы, безобиден — не вредить и все такое. Но печенкой и всеми прочими потрохами чувствую — не надо.
Сайни так просто игнорирует уговорщиков. Раз только пробурчал что-то вроде 'как Митиок решит', — и к стене отвернулся. Он теперь вообще почти все время молчит. Как камень. Как чурка березовая. Как телевизор без электричества. И мне от этого весьма не по себе. То ли он на меня смертельно обиделся за револьверные дела, то ли опасается прослушки… Для самоуспокоения приятнее вторая версия, но червячок грызет все равно.
Блакрис последний раз заскочила вчера, но, по-видимому, просто пришла проведать своих 'дрессированных обезьянок', то есть нас. Убедилась, что живы, и дальше пошла по своим магическим делам. Похоже, что-то у нее не склеивалось, потому что интерес к нам явно был потерян. Или, как сказал бы мой приятель из консалтинговой фирмы, нам присвоили более низкий приоритет.
'Приоритет' имел вид подтоптанный. В том смысле, что был на нем видавший виды комбез. Такие, насколько я смог понять, носили армейские чины магического звания. Этот, похоже, не был замковым сидельцем — лицо обветренное, руки загрубевшие. И взгляд, лишенный всякой приятности. Особенно когда на Сайни глядел.
Он и намерен был нацепить на нас браслеты. Только на Криимэ совсем не говорил. Поэтому очутился в достаточно неприятной ситуации — понял, что подчиниться и надеть напульсники мы отказываемся. А что делать с эдакими строптивцами — не знал. Видать, нужны мы были в 'добровольном виде'. Пришлось вызывать подкрепление в лице наших старых знакомцев из свиты Блакрис — Тюленя и Типчика. Типчик взял на себя роль толмача и сумел объяснить, что хочет от нас уже упомянутой присяги.
И вот мы ходим вокруг нее кругами. Не понимаю. Словно в дурацкой сказке, где вампир или еще какой-нибудь сильномогучий демон, способный сокрушать армии, не может войти в дом, если не получит согласие хозяина.
В конце концов, поджарь они мои пятки — и живенько бы получили какую угодно клятву. Павлика Матросова из меня не выйдет, факт. Но, видать, хозяйка своим опричникам строго-настрого наказала 'зверей ничем тяжелым не бить и шкуру им не портить'. Нужны мы ей целенькими и добровольненькими.
В промежутках между пререканиями с уговорщиками я думал над этой загадкой. И родил причудливую версию. Наш нечаянный подвиг на болоте — когда недоброй памяти Князь отправился туда, где его давно заждались — основательно изменил расклад сил в регионе. И об этом проведали в Стаксу (повторимся, столица империи) — магическим образом или стукнул кто из гарнизона полосатой крепости, не суть важно. Поэтому от Блакрис требуют решительных действий. Нет, скорее, еще не требуют, но вот-вот потребуют. Все же будем считать, что радио или телефона у них нет, и обмен информацией осуществляется с помощью посыльных. Пусть даже крылатых, вроде голубей или специальных почтовых драконов. Значит, скоро сюда может пожаловать комиссия с проверкой или генерал с небольшой армией. Для завоевательного похода на уже освоенные Князем территории. И это основательно может помешать хозяйке вести свою игру. Поэтому она, с одной стороны, сейчас озабочена созданием информационной завесы — обменивается с центром депешами. А с другой, вынуждена пересматривать свои планы. Правда, не знаю толком, при чем тут мы, при чем Юля с Дриком (если они таки здесь) и вычислительная мощность полосатого замка. Опять же, Сайни говорил, что Блакрис — Желтый дракон. То есть могла почувствовать в нем Черного короля, что снова означает решительный пересмотр расклада сил. Но все внимание колдовской братии сосредоточено как раз на мне — в силу известного ей происхождения вашего покорного слуги. Может, она канал в наш мир копает, и я ей для этого дела нужен? А Юля… Не хочется так думать, но, возможно, первый эксперимент не удался, и дочка… Словом, местной Бабе Яге потребовался новый живец. Короче, не версия это, а так, мысли драные.
А тут еще этот Типчик зудит, сосредоточиться мешает. Причем сам уже понимает, что толку не добьется. А бубнит и бубнит.
Вот я его и послал. По-русски, конечно. Он не понял. Пришлось послать еще раз, чуть более прилично, но на том же языке. Может, хоть это его заткнет.
Он и вправду заткнулся, несколько озадаченный. Тем более, что за дверью — несмотря на два слоя досок, звукоизоляционные ее свойства все равно были как у листа бумаги — послышалась какая-то возня и приглушенные разговоры. А потом два детских голоса почти синхронно, хоть и на разных языках, заорали: 'Папа!!!'
