события. Дескать, благоволит ко мне Госпожа Удача сверх всякой меры. Юлька (по-видимому, ей таки ударил в голову хмель) тут же выдала два-три куплета знаменитого романса из 'Белого солнца пустыни', сперва по-русски, а потом в собственном переводе на Криимэ. Перевод, как по мне, не блистал, но публика была в восторге.
Да, так вот, про птищеренка. Он вился вокруг машины, и Бержи уже стрелялку достал. Но Дмиид же не зря носил титул вице-ректора — понял, что к чему, и послание сумел расшифровать.
А идея показать противникам 'кино' возникла у Бержи (между прочим, слово 'кино' теперь прочно вошло в местный язык прямиком из русского). Вернее, идея-то у него возникла раньше, еще до всех этих боевых перипетий. Еще когда Дмиид сумел сделать первые движущиеся изображения, а я рассказал о кинотеатрах. Если помните, именно ваш покорный слуга когда-то заронил в восприимчивый разум маленького заместителя ректора по научной работе идею движущихся изображений. И потом несколько раз рассказывал ему всякие байки на тему 'а вот у нас…' Но чтоб меньше чем за год получилось такое техническое решение! А что вы хотите, сказка…
А гном еще тогда, 'в мирное время', решил, что эту штуку можно использовать в качестве психологического оружия — показать врагу что-нибудь эдакое: несущуюся на него конницу или, там, огненную стену. Пусть враг пугается и бежит, бежит, бежит. Правда, вставал вопрос с экраном, на который сие творчество показывать, да еще так, чтобы противник видел. Получается, киноаппарат должен был быть у того за спиной. И Бержи от идеи отказался. А воздушный налет наших недругов ему подкинул мыслишку проецировать на облака каких-нибудь летающих страшилищ. Благо, небо одно на всех. И они с Дмиидом таки сумели соорудить 'передвижную кинобудку' — еще до того, как построили самолет. А потом взяли ее с собой. На всякий случай.
А как выбрали время атаки, они и сами объяснить не могли. До замка долетели за полтора дня до того, неспешно устроились в окрестностях, наладили 'бомбы' — эдакие самовзрывающиеся заклинания, чтобы вызвать на себя зенитный огонь (Чкаа угадал, Дмиид рассчитывал на разрушающее действие отдачи). Но на нетерпеливые гномские 'Да когда же?' маленький программист почти сутки отвечал неизменным 'Пока рано', что, вообще говоря, не совсем в его характере. А потом решил 'пора'. Почему — сам рассказать не мог. Наверное, услышал отголоски чего-то там. Как в кино.
В итоге воздушный налет на Ородди таки был, во многом, киноинсценировкой. Причем — с элементами компьютерной графики. В том смысле, что в небе засняли всего один летательный аппарат. Ведь больше не было. Засняли абсолютно магическим образом: принципы работы местных братьев Люмьер я понял куда меньше, чем братьев Райт. А потом 'файлы размножили'.
А моделью для драконов послужил тот самый птищеренок, которого дети превратили в гонца и отправили за помощью, нацелив его именно на Дмиида. Головастое поколение растет.
Между прочим, птищеренок повел их прямехонько к полосатому замку, так что о том, что на болотах окопался Кей Реттен, ребята не знали. Пришлось отдельно рассказывать. Дмиид особенно этим делом заинтересовался. Ну как же — наследие от давно почивших коллег по цеху и его к себе манило.
— Давайте хоть залетим да взглянем, что там, — как бы невзначай, но очень многозначительно предложил он.
— Давайте сначала вообще взлетим, — ответил я, за что тут же заработал весьма мрачный взгляд от Бержи. Ведь именно ему вскоре придется налаживать машину. Чтоб он не сердился, я пообещал научить его строить тростниковые лодки. Тоже мне, Тур Хейердал с острова Титикака. С упором на каку. Но гном просиял.
А Дмиид тем временем успел немилосердно разругаться с Сайни по поводу 'теории фигур'. Заявил, что это все ерунда, выдумки и мракобесие. Юлька, прислушивавшаяся к разговору молча, тут встряла и заявила, что ее похитители величали принцессой, а хозяйка замка что-то говорила про Белую Королеву.
— Вот видите, господин профессор, — с непередаваемым ехидством выдал Лелек. — Не я один такой темный и необразованный. По-моему, он дразнил вспыльчивого, как порох, Дмиида.
— Чушь собачья! — тут же выдал определение тот. И добавил пару ласковых в адрес смарисянских ученых, верящих в подобную галиматью.
Но крепко призадумался, когда услышал, что, по Лелековой классификации, Бла Криис — оказалось, именно так ее нужно именовать — была таким же Желтым драконом, как и Лиина. Сайни, почувствовав слабину, еще насел, и Дмиид вынужден был заявить, что во всю 'фигурную дребедень' по-прежнему не верит, но 'на этом первобытном языке образов вы, возможно, описываете правильную идею'.
Оказалось, что г-жа ректор таки выжила после налета и чародейского перенапряжения. Этому известию мы все — папы с детьми, то есть, — невероятно обрадовались. По словам Дмиида, Лиина жива, но до сих пор слаба, хотя к руководству университетом уже вернулась. И первым делом залезла в Одди — двуцветную капсулу из черных и золотых камней. Что-то она говорила о 'звездном слежении' и о необходимости 'разорвать связь'. Короче, идея о 'фигурном двойнике' вроде бы подтвердилась.
Поиск 'казачков засланных' в университетском городке продолжался. Но пока никого не нашли. Может, их забрали во время приснопамятного налета. А может, и прихлопнули во время него же — по случайному стечению обстоятельств или специально.
Тут же заговорили о том, кто такая эта Бла Криис. И, главное, зачем ей вся эта свистопляска с похищением понадобилась.
Лелек, естественно, настаивал, что ей понадобилась именно 'ручная Королева' — для строительства собственного государства. Ибо если Черный король больше склонен к глобальным разрушениям, то Белая королева — к созиданию, причем не столько материальному, сколько, так сказать, к идеальному: новые связи между людьми — это, дескать, ее конек (то есть законы, методы воздействия на разум и эмоции и прочая).
Дмиид же с пеной у рта доказывал, что нужен был маг, который сумел бы справиться с Ородди. Мол, у самой Криис кишка оказалась тонка, а вот Юлька смогла бы рулить этим страшилищем. Более того, по версии Дмиида выходило, что моя доця это и сделала — вошла в контакт с сооружением. Но так как у нее тогда было одно желание — надавать по морде 'этой сбесившейся сучке' (Дмиидово, не Юлькино выражение), то оно и реализовалось.
Я честно попытался примирить враждующие стороны, предположив, что нужна была и Королева, и оператор этого дурацкого 'магоусилителя'. Но меня затюкали. Чем версия их не устроила, не знаю. По- моему, все логично: увидела через свои чародейские смотрелки эта Криис девочку с двумя такими талантами — и решила к рукам прибрать. Возможно, господа магические специалисты обиделись, что никто в Универе этих Юлиных способностей, причем сразу двух, не увидел. То есть для господ профессоров предположить, что они прохлопали оба таланта, а Криис оба же узрела, было вдвое обиднее, чем если бы она увидела только один дар, а второй обнаружила потом, дополнительным подарком судьбы.
По-любому, проверить предположение было невозможно. Так что спор затих сам собой — по-моему, спорщиков просто разморило, и им лень было дальше хватать друг друга за бороды.
Правда, тут у Бержи хватило ума спросить, кто, собственно, кого спас. Опять заспорили, опять ни к чему не пришли. Вроде как спасла нас всех Юльхен, развалив древнее сооружение. Но она, по ее собственным словам, не смогла бы этого сделать, не увидев нас, точнее, меня. А без Бержи и Дмиида мы бы фиг вырвались из этой переделки. Черный король, как специалист по разрушениям, словно бы оказывался ни при чем. Однако, если бы не он, фиг бы мы в замок попали и хрен бы его развалили. В итоге, вроде как все молодцы, всем спасибо. Но нет же, господам ученым надо было докапываться до истины, в чем бы она не состояла.
А когда еще дочка брякнула, что у нее сегодня (или уже вчера) был день рождения, ясности стало еще меньше. Оказалось, день, когда человек родился, в этом мире имеет огромное сакральное значение, а уж достижение девушкой четырнадцатилетнего возраста — вообще чуть ли не самый важный рубеж в жизни. Магически подкованные товарищи (Дмиид, Бержи и Сайни) заспорили о том, сыграл ли главную роль именно Юлин день рождения или все же то, что она меня в плену увидела. Ее сперва расспрашивали о том, чему она успела научиться и что видела, когда ломала замок. Потом разговор скатился в такие теоретические дебри, что я почувствовал себя филологом на симпозиуме физиков-ядерщиков.
И тут главная виновница как-то поскучнела, задумалась.
— Па, — вдруг спросила она меня по-русски, — это, получается, я там, в замке, массу народу
