часа разговаривал с Фростом, мы все записали на бумаге, но это не имело никакого отношения к расправе надо мной». В августе Петро приговорили к штрафу в 1700 фунтов стерлингов. В день суда один из наркоманов разговаривал о нем с Маргарет Трипп: «Конечно же, он давал нам слишком много, и из-за него мы слишком быстро сели на иглу, но, как и все, думали, что с нами этого никогда не случится, поэтому снова и снова приходили к нему. Люди, которые не сидят на наркотиках, странно относятся к врачам. Они думают, что доктор – это что-то вроде Бога, и стоит ему лишь взглянуть нам в глаза, чтобы понять, что мы врем, и какую дозу на самом деле колем. Я вам точно говорю: сам Господь вряд ли узнает, врут эти ребята или говорят правду».
После суда Петро продолжал выписывать наркотики на Тремвэй-Авеню в Восточном Лондоне. В мае 1968 года его лишили медицинского звания, но перед слушанием апелляции Спир пошел посмотреть, как работает Петро. «Он сидел на станции метро Пикадилли напротив кассы, прислонившись спиной к стене, и выписывал рецепты наркоманам, очередь которых растянулась чуть ли не вокруг станции. Самой любопытной деталью была скорость, с которой он писал, и порядок в очереди. Всякая надежда на то, что соблюдалось какое-либо медицинское суждение, была давно отброшена». С 1967 года Петро вел такую же жизнь, как и любой наркоман: обманывал пациентов, выпрашивал деньги на чашку чая и спал в ночлежках или в комнатах наркоманов. После 1968 года Петро помогал больным в Сохо, занимаясь лечением нарывов от грязных шприцев и передозировок, давая врачебные советы. Некоторое время он сидел в тюрьме, так как не мог заплатить штраф. Маргарет Трипп из больницы Св. Клемента, к которой перешли многие пациенты Петро, видела его в 1969 году, когда он разговаривал на Пикадилли с наркоманами, вводившими внутривенно барбитураты. «Не было сомнения в том, что наркоманы ему небезразличны… Петро был одновременно и доктором, и одним из них. Слушая их, я впервые поняла, насколько полно захватила его зависимость. Его образ жизни был таким же, как у любого наркомана из клиники. Он достиг точки, когда человека ничего больше не интересует, и все, не принадлежащее к наркотикам кажется нереальным».
Еще одной трагической фигурой был доктор Кристофер Свон (род. 1936). Он был одержим борьбой с незаконным оборотом наркотиков и в апреле 1968 года организовал в Шордитче Наркологический центр Восточного Лондона. Спрос на услуги центра был так высок, что он отдавал пачки подписанных рецептов своему секретарю, не имевшему медицинского образования, который заполнял их и собирал плату. Свон нанял наркомана, чтобы следить за порядком в приемной, а когда обнаружил, что тот продает наркотики в ночном клубе, договорился с вышибалой клуба о том, чтобы он напал на продавца. Вышибала нанес ему два удара ножом. Когда Свона задержали и водворили в тюрьму Брикстон, он попытался организовать убийство своего секретаря, чтобы помешать тому дать показания в суде. Свона приговорили к пятнадцати годам заключения, затем перевели в психиатрическую больницу Броудмур для психически больных преступников. Трипп, которой пришлось лечить самых тяжелых пациентов Свона, была одной из немногих, кто симпатизировал ему. Она писала, что в амбулаторной лечебнице испытывала те же самые трудности, что и Свон в своей приемной. «Он был неудачником, не получившим признания. Когда я впервые познакомилась со Своном, он ни коим оразом не производил впечатления сумасшедшего. Он долго и подробно объяснял мне, почему клиническая практика должна была потерпеть неудачу. В то время Свон начал видеть себя единственным спасителем наркоманов, который их понимает».
Министр внутренних дел, Рой Дженкинс (род. 1920) вспоминал политику министерства в этот период. В 1967 году он посетил США, где, по его словам, был вынужден понять связь между наркоманией и преступностью. Дженкинс стремился к тому, чтобы новая система защищала как врачей, так и наркоманов. «Мы думали, что основной целью должна быть забота о наркоманах и помещение их в клинику, где никто не чувствовал бы себя одиночкой, а был частью группы с взаимной проверкой и поддержкой». В реальности система клиник была далека от идеала Дженкинса. Самые усердные врачи в клиниках остались в изоляции. Трипп вспоминала один вечер в раннем, хаотическом периоде становления новой системы. «Одна в амбулатории поздно вечером после того, как сказала «Нет» и отослала прочь двух взрослых агрессивных мужчин, только что вышедших из тюрьмы, которые хотели незамедлительно получить стимуляторы… Я почувствовала легкий транс, который обычно следует за смертельной усталостью. Это было очень приятное ощущение. Я хорошо понимала наркологов, съеденных заживо бесконечными требованиями своих пациентов. Я также понимала, почему они тоже стали принимать наркотики».
Джеймс Уиллис – автор «Наркозависимости» (1974), прекрасного учебника для медсестер и социальных работников – был главным консультантом одной из клиник для наркоманов, открытой в 1967 году. Уиллис считал, что новая система себя не оправдала. Он не испытывал опасений по поводу поддерживающего лечения героиновых наркоманов, но среди врачей, по его словам, начались соревнования за меньшее количество прописанного героина. Уиллис полагал, что она была вызвана сочетанием благих и дурных намерений. Благие намерения заключались в искреннем желании заменить внутривенные наркотики пероральными (такими как метадон), а дурные – во врожденном стремлении многих врачей поучать ближнего своего. Такая ситуация вскоре стала напоминать фарс. Однажды Уиллису позвонил коллега из другой клиники и попросил выписать наркотик, обосновав свою просьбу тем, что Уиллис имел на это право, а звонивший коллега полагал, что не вправе этого делать, хотя и имел соответствующую лицензию. Стоит также отметить, что часть средств, отпущенных клиникам при медицинских колледжах на лечение наркоманов, тратилась не на наркологические отделения, а переводилась главврачами и администраторами на другие цели.
Согласно Закону 1967 года была учреждена Постоянная консультативная комиссия по наркозависимости под председательством сэра Эдварда Уэйна (1902-1990). Одной из самых влиятельных фигур в комиссии являлся Филип Коннелл. Томас Бьюли также вошел в ее состав со дня основания. Позже, с 1982 года на протяжении двенадцати лет Бьюли возглавлял Консультативный совет по злоупотреблению лекарственными средствами и был консультантом по наркозависимости в Министерстве здравоохранения и социального обеспечения между двумя периодами, когда эту должность занимал Коннелл. Закон 1967 года давал право полиции останавливать и обыскивать граждан и транспортные средства в поисках наркотиков. По закону о Столичной полиции от 1839 года, лондонские полицейские имели право останавливать, обыскивать и задерживать транспортные средства, если имелись подозрения в том, что они перевозят краденые вещи. По оценке Центрального отдела по борьбе с наркотиками, большая часть арестов в 1966 году была произведена согласно этому закону. После 1967 года право обыска стало применяться в государственном масштабе. Оно последовало за недавним законом, предоставляющим полиции возможность обыскивать граждан и транспортные средства в целях изъятия яиц редких диких птиц. Лорд Стонхем из министерства внутренних дел говорил, что нет разницы между обыском у подножья ели в горах Шотландии и обыском у подножья статуи Эросу в центре Пикадилли. «Порок наркоторговли распространился повсеместно. Он встречается не только в кафе, клубах и танцзалах маленьких и больших городов. Прибрежные курорты, кемпинги… наводнили наркоторговцы, часть которых спит под открытым небом, а другие доставляют свой товар в автомобилях, где хорошо его прячут». По Закону 1967 года усложнились условия хранения наркотиков дома и на складах оптовых торговцев лекарственными средствами. В 1965 году «Дейли Мейл» опубликовала статью под заголовком «Уличные наркоторговцы». В ней говорилось, что городские аптеки с хлипкими дверями, ведущими к легко взламываемым шкафам с наркотиками, стали основным источником снабжения для подростковой наркомании в Манчестере. Статья последовала за случаем передозировки краденого морфина, в результате которой погиб восемнадцатилетний юноша. В статье говорилось, что его падение и превращение в хронического наркомана шло по знакомому теперь образцу. После ссоры с родителями, недовольными его длинными волосами и одеждой, он ушел из дома и бродяжничал полтора года. Юноша начал с «пурпурных сердечек, перешел на марихуану и наконец стал принимать тяжелые наркотики. В 1966 году Стонхем обратил внимание, что в 1966 году произошло по меньшей мере 60 взломов аптек в Лондоне, 35 в Манчестере, 25 в Ланкашире и 14 в Ливерпуле. Было украдено более полумиллиона наркотических таблеток. В некоторых районах кражи из аптек стали значительным источником снабжения местных наркоманов.
Вследствие несогласия с новой системой, ее критики часто испытывали затруднения. После опубликования доклада Брейна в 1965 году, Питер Чеппл (1920-1975) основал неофициальный комитет врачей, интересовавшихся наркозависимостью. Полагая, что изолированные от общества наркологические отделения работали недостаточно эффективно, он с помощью Армии спасения учредил в Челси Государственный научно-исследовательский институт наркологии (позже переименованный в CURE). Чеппл опубликовал некоторые важные результаты исследований, но поскольку обладал тяжелым характером, у
