еще одну угрозу, которую необходимо найти и уничтожить. Оба феномена якобы являлись результатом нелегального удовлетворения чувств в дурной компании. Считалось, что в таких компаниях отравляют вовлеченных невинных жертв, в том числе, еще не рожденных. Например, медицинский директор шинной компании «Файрстоун» (Firestone) из города Акрон, штат Огайо, докладывал в 1919 году, что за прошедший год ему удалось обнаружить и нейтрализовать трех наркоманов – двух мужчин и одну женщину. Модными мерами борьбы с наркоманией стали изоляция и карантин. Можно привести типичный пример закона, принятого в 1923 году в штате Вашингтон, где совет по здравоохранению имел полномочия решать, нуждается ли тот или иной наркоман в карантине или изоляции. В случае положительного решения человека изолировали от общества или помещали в карантин. Эти драконовские меры были введены, несмотря на утверждение Томаса Блэра, что у некоторых людей увлечение наркотиками может никогда не превратиться в наркозависимость.
Желание американцев навязать миру запрет героина привело к длительной дискуссии. Еще в 1920 году министерство финансов поддержало законопроект, направленный на искоренение героиновой наркомании в США путем запрета импорта наркотика. Это предложение привело в ярость врачей, например, – Хобарта Хэйра (1862-1931), профессора Джеффесоновского медицинского колледжа в Пенсильвании и издателя «Терапевтической газеты» (Therapeutiс Gazette). Он писал: «Огромное число людей лишают облегчения героином ради спасения массы мерзавцев, которым лучше было бы умереть. Сам факт, что героином злоупотребляют дегенераты, является признаком того, что этот наркотик может приносить добро, если врач назначает его пациентам, действительно в нем нуждающимся». Очень немногие американские врачи имели смелость высказаться открыто, как Хэйр. В конце концов, в 1924 году героин запретили.
Однако европейские медики выступили против намерения американских политиков запретить употребление героина в медицинской практике во всем мире. Английский фармаколог, профессор Уолтер Диксон (1870-1931), советник Лиги Наций по наркомании, в 1923 году сожалел, что лондонские государственные чиновники не сделали для себя вывода из опыта американских коллег. Он писал, что закон Гаррисона явно не смог сдержать рост наркомании в США. «Основная причина этого кроется в том… что закон не делает различий между причинами зависимости, наркоман считается преступником, точно так же, как в Средние века преступником считался сумасшедший. Если цена соответствует риску, можно достать все. В результате, в Соединенных Штатах от границы до границы пышно расцвела контрабанда». Диксон выступал против карательной политики в отношении наркотиков и доказывал, что надежду на искоренение наркомании можно возлагать только на врачей. «Законодательство, отрицающее роль медиков, только докажет наше бессилие, докажет, что мы не сможем уничтожить наркоманию запретами, как не сможем таким же образом избавиться от сумасшествия». Наркоманы относились к политике США так же презрительно. «Всем ясно, что если Англия вернется к предвоенным условиям, когда любой порядочный человек мог расписаться и купить наркотики с выгодой для государства и для себя, то все нелегальные поставки прекратятся, как кошмарный сон», писал Кроули. Он признавал, что такая практика могла привести к передозировке и смерти «нескольких бездельников, слишком глупых, чтобы знать меру». Кроули считал, что возвращение к предвоенным условиям не так уж невероятно «после войны, на которую мы послали лучших своих сыновей, как овец на бойню».
Все эти вопросы, а также связанные с ними проблемы требовали тщательного исследования. Поэтому Делевинь и министерство внутренних дел приветствовали создание в министерстве здравоохранения Комитета по вопросам зависимости от морфина и кокаина. Председателем этого комитета в 1926 году был назначен президент Королевского терапевтического колледжа, сэр Хамфри Роллстон (1862-1944) – очень знающий, добродушный и тактичный человек с неиссякаемым запасом энергии. Все члены комитета (в который вошел и Диксон) были известными врачами. Комитет заседал двадцать три раза и заслушал тридцать пять свидетелей, в том числе двадцать четыре врача. Явных наркоманов на заседания не вызывали. Один очень надежный свидетель, доктор Фредерик Хогг (1859-1937), с 1899 года заведовал Далримпской реабилитационной клиникой для наркоманов в Рикмансуорте. В течение двадцати пяти лет он вылечил 1300 алкоголиков и наркоманов, причем сто его пациентов употребляли морфин и опиаты, шестнадцать сочетали морфин и кокаин, восемь употребляли героин, двадцать шесть – кокаин. Некоторые пациенты принимали веронал, хлорал и сульфонал. В числе наркоманов были сорок четыре медика, семь студентов-медиков или химиков, четыре дантиста и три химика. Хогг подчеркнул, что господствующее в Америке лечение, которое заключалось в полном лишении наркотиков, было варварским и бесчеловечным. Оно вошло в практику, потому что некоторые врачи не желали всерьез заниматься пациентами или были равнодушны к их страданиям. Другой свидетель – психолог и невропатолог, сэр Морис Крейг (1866-1935) – отметил, что главная опасность закона Гаррисона лежала в лечении не пациента, а его наркозависимости и было основано на юридических, а не на медицинских аспектах.
Комитет Роллстона пришел к выводу, что в Британии редко встречалась зависимость от морфина и героина. Количество лиц, употреблявших эти наркотики, с 1920 года сократилось благодаря тому, что наркотики можно было приобрести только по медицинским рецептам. Зависимость от морфина была гораздо распространеннее, а лечение героиновой зависимости было намного сложнее. Комитет предложил не относить наркозависимость к порокам, а определять ее как «использование наркотика в течение достаточно длительного времени, в результате чего возникает физическое состояние, которое характеризуется неудержимой тягой к наркотику и рецидивами абстинентного синдрома, если прием наркотика прекращается». Отчасти в результате такого менее пуританского подхода, комитет Роллстона признал законным назначение наркоманам морфина или героина в течение неопределенно долгого периода при условии, что такое назначение одобрят один или два специалиста-медика. В отличие от методов, навязанных врачам США после 1920 года, комитет выступил против полного и резкого отказа в наркотиках при лечении наркоманов, за исключением лечения в специализированных учреждениях. В частной практике единственным приемлемым методом было постепенное снижение дозы. Лечение считалось устойчивым, если пациент воздерживался от наркотиков в течение трех лет. У очень немногих свидетелей количество вылечившихся наркоманов превышало 10-15 процентов. Комитет выступил против полного запрета героина, который недавно был введен в США. Даже Уиллкокс признал, что у героина есть лечебные свойства, которые отсутствуют у других наркотиков. Проконсультировав одного художника и ретушера, принимавшего морфин на протяжении сорока лет, Уиллкокс согласился с тем, что в некоторых случаях поддерживающее лечение должно применяться неопределенно долго. В общем и целом, комитет подчеркнул, что предупреждение и контроль за наркоманией должен находиться в руках медиков, поскольку наркотики можно было получить только через них. Главенствующая роль медицины была одобрена английскими чиновниками. Делевинь хорошо отозвался о докладе Роллстона и сказал, что он будет очень полезен министерству внутренних дел.
На решение комитета отказаться от карательного подхода к наркомании, вероятно, повлиял большой процент наркоманов-медиков. Комитет при рассмотрении инъекционного использования наркотиков ограничился подкожными и внутримышечными инъекциями, и не рассматривал внутривенные вливания. Постоянный рост внутривенного использования опиатов в США после принятия закона Гаррисона – особенно героина среди малолетних преступников – в Англии к 1926 году, очевидно, еще не превратился в проблему. Похоже, что внутривенное применение героина стало распространенным здесь только к 1950 году. Вряд ли комитет Роллстона осмелился давать такие рекомендации, если бы ситуация в Британии была сложнее. Сэр Морис Крейг за тридцать пять лет встретился с тридцатью тремя случаями наркозависимости, он сказал, что ему трудно комментировать утверждения прессы, имея такой небольшой опыт. Его коллеги подтвердили, что случаев наркозависимости очень мало. Еще одному свидетелю, сэру Фаркару Баззарду (1871-1945) за всю свою практику пришлось лечить менее тридцати случаев наркомании. Он полагал, что случаи наркозависимости, особенно в отношении героина и морфина, были не слишком многочисленными, чтобы прибегать к дальнейшим ограничениям. Крейг и Баззард были известными лондонскими врачами, лечившими преуспевающих пациентов. Другой свидетель, который обслуживал бедняков в индустриальном Шеффилде, доложил, что в результате последних постановлений некоторые наркоманы, чтобы удовлетворить свою тягу к наркотикам, переходили с морфина на хлородин. Судебный психиатр сэр Норвуд Ист (1872-1953), работавший в Комиссии по тюрьмам, показал, что с июня 1921 до апреля 1924 года в Брикстонской тюрьме содержались тридцать шесть наркокурьеров (из них пятнадцать уроженцев Востока). Утверждалось, что двенадцать наркокурьеров были наркоманами, но он решил, что в действительности наркозависимостью обладают только восемь. Вряд ли министерство внутренних дел одобрило точку зрения
