колени.
— Почему бы мне — что? — спросила она.
— Да так, ничего. Мне кажется, нам уже пора возвращаться. — Тревор быстро пошел к лодке, и через несколько минут они уже отплыли. Фелисити было любопытно, что он собирался сказать. Наверное, просто хотел предложить, чтобы она нашла себе здесь постоянную работу, но об этом, разумеется, не могло быть и речи. И снова она принялась размышлять, почему Хендрик выбрал именно ее. Неужели только из-за того, что он был близким другом ее прежнего начальника, мистера Фирта? Может быть, мистер Фирт специально это организовал таким замысловатым образом, чтобы Тревор мог приехать сюда и познакомиться с Берном Мэллори?
Фелисити перестала пытаться разрешить этот вопрос. Теплый нежный бриз ласкал ее волосы, навесной мотор тихонечко постукивал, волны переливались пурпурным, желтым, изумрудным и аквамариновым цветами. У нее еще будет время, чтобы разгадать мотивы поступков других людей, когда они с Тревором вернутся в Англию.
Всю следующую неделю Фелисити замечала, что Тревор часто возит Зию кататься на своей новой лодке.
— А как ты вообще познакомился с Зией? — спросила она у брата как-то вечером.
— Томазо нас познакомил, — ответил он и рассмеялся. — Она очень симпатичная, но тебе нечего беспокоиться, Флисси. Я не потерял голову и не намерен делать никаких глупостей.
— Конечно нет, — улыбнулась Фелисити. — Просто ты должен быть уверен, что у нее нет слишком горячих итальянских дружков, которые легко могут пырнуть тебя ножом.
— Ты, наверное, насмотрелась каких-нибудь романтических фильмов. Зия не такая.
С каждым днем летняя жара становилась все сильнее, и наконец Фелисити, которой казалось, что она уже вполне акклиматизировалась, согласилась на предложение Хендрика уходить в самый разгар дня на сиесту, а вечером наверстывать упущенное.
— Нет никакого смысла томиться в кабинете в самую жару, — сказал он ей.
— Однако вы здесь томитесь, — заметила она.
— Только когда есть срочная работа.
Однажды вечером Берн пригласил ее покататься с ним на яхте. Фелисити заколебалась:
— На самом деле мне нужно работать. Хендрик настоял, чтобы днем мы уходили на сиесту.
— Тогда вы можете встать на рассвете и закончить работу до жары, — предложил он. — Большинство из нас так и делают, но если вы предпочитаете полдня валяться в постели…
— Полдня! — возмущенно повторила она. — Да я встаю задолго до семи часов.
— Семи часов! — повторил он прямо-таки с отвращением. — К тому времени весь город уже половину работы успевает переделать. Если бы вы туда сходили, то сами бы в этом убедились. — И в глазах его появилось хорошо знакомое Фелисити провокационное выражение.
— Как-нибудь утром нарочно встану в пять часов, чтобы посмотреть, правда это или нет.
— Ну, это будет в другой день. А сегодня вы едете со мной кататься на яхте. Или нет?
— Поеду, конечно. — Фелисити казалось, что она уже смогла побороть в себе те безумные эмоции, которые пробуждал в ней Берн.
«Ла Перла», словно лебедь, плавно выплыла из бухты.
— Мне сегодня опять нужно будет забрать груз у моего связного, — вдруг сказал Берн. — Помните, как в прошлый раз?
— Снова контрабанда?
— Ну конечно. И что там, по-вашему, будет на этот раз?
— Я уже высказала все свои предположения.
— Когда мой друг, вернее мой сообщник, уедет, я посвящу вас в этот секрет.
Фелисити засмеялась:
— Я не хочу становиться вашей сообщницей. А то вы мне расскажете слишком много.
— Вот именно. Поэтому я вас и предупреждаю заранее, — спокойно возразил он. — Если я возьму вас в дело, вы не сможете меня выдать и станете соучастницей преступления.
Некоторое время она помолчала.
— Если бы вы на самом деле занимались контрабандой, думаю, у вас бы это хорошо получалось.
— А почему вы считаете, что я не контрабандист?
— Не знаю, наверное, у вас для этого недостаточно зловещий вид.
— О, это уже давно не модно. Теперь положено выглядеть беззаботно, создать себе репутацию человека безусловно порядочного. — Через несколько минут он прибавил: — А может быть, вы просто верите в мою внутреннюю порядочность? Знаете наверняка, что я ни за что не ввяжусь в какое-нибудь сомнительное предприятие?
— Я не собираюсь отвечать на провокационные вопросы. Вы просто пытаетесь заманить меня в ловушку.
Девушка поймала на себе его долгий задумчивый взгляд, но больше он ничего не сказал, пока они не подошли вплотную к острову Рондинэ. Берн заглушил мотор и позволил яхте свободно плыть по течению.
Он выкурил длинную тонкую сигару, налил вина себе и Фелисити, а человек все не появлялся.
— Сегодня он что-то запаздывает, — заметил Берн.
— А вам еще предстоит уходить от таможенного патруля, или кто там за вами должен гнаться? — поддразнила его Фелисити. — В таких делах точность — самое главное.
Прошло еще полчаса. Наконец из темноты бесшумно появилась лодка, и мужской голос тихонько позвал: «Синьоре!»
Берн сразу же откликнулся, и Фелисити поняла, что он выговаривает человеку за опоздание. Тот громко начал объяснять причину задержки, после чего квадратный ящик снова перешел из рук в руки. Итальянец быстро поехал назад.
— Хм. Сейчас пойду надежно упрячу его в каюте, а потом мы поедем.
Когда они отплыли от берега достаточно далеко, так что никто не мог их подслушать, Фелисити сказала:
— Теперь, кажется, я догадалась, что в ящике, — наверное, эти длинные тонкие сигары, которые вы курите.
Берн засмеялся глубоким горловым смехом:
— Хотите, поспорим?
— Хорошо. Но при условии, что вы мне скажете правду.
— Ага! Значит, вы уже практически решились пойти со мной на любое дело, чем бы я ни занимался. Я прав?
— Не исключено. Но пока не могу дать вам обещание по поводу следующих поставок вашего груза.
— А вам везет на деньги? Я хочу знать, на какой риск я иду.
— Боже мой! Я держу пари всего на пять тысяч лир, если только это не слишком много для вас.
— Для меня любая ставка может оказаться слишком высокой, если дело касается вас.
«Что он хотел этим сказать?» — недоумевала она. Но Берн уже ушел вниз, в каюту. Через несколько минут он снова появился на палубе:
— Ящик открыт, можете зайти посмотреть.
Фелисити быстро спустилась вниз по трапу. На столе стоял ящик, который привез итальянец. Когда Берн вытащил из него упаковку, она увидела много маленьких украшений — брошек, сделанных из раковин, маленьких глиняных зверюшек, металлических пепельниц с чеканкой.
— Сувениры с острова Рондинэ, — пробормотала она. — Но к чему тогда такая секретность?
— Мужчина, который их изготавливает, женат на очень жадной женщине. Когда он собирает много таких поделок, он едет продавать их в город, а она хочет получить все деньги. Энрике и так не против отдавать ей большую часть, но ему не хватает даже на сигареты и пиво. Так что теперь я доставляю на материк эти товары, а она не может наложить лапу на все вырученные деньги, только на их часть.
— А разве она не заподозрит, что у него есть лишние деньги?
