— Бежим, дикие коровы догоняют!
И мы бросились наутек и бежали до тех пор, пока не обнаружили какую-то канаву. Мы нырнули в нее, спрятавшись в кустах.
Мы подождали, пока все не стихло, и Лиакват высунул из кустов голову, огляделся и сказал:
— Ого, это не коровы. Это свиньи.
— Дикие свиньи, — заявил Хуссейн Али.
— Дикие свиньи, — повторил Лиакват.
Это были кабаны. Но никто из нас до этого никогда кабанов не видел. Мы дождались, когда они убегут. Вылезли из кустарника и снова вышли на тропинку к пляжу.
Десять минут спустя послышался вой.
— А это, наверное, собаки, — предположил Хуссейн Али.
— Ты крутой, — сказал Лиакват, — гляжу, выучился где-то. А овец по голосу умеешь отличать? А лошадей?
Они снова принялись толкаться и ссориться, но быстро остановились: из-за дерева вдруг показалась собака. Сначала одна, затем вторая. Третья. Потом вой приблизился и стал доноситься откуда-то справа и сверху. Они не были на привязи и бегали свободно.
И их было много.
— Дикие собаки! — заорал Хуссейн Али. — В этой стране слишком много всего дикого.
Они спускались с утеса, собаки с дымящимися пастями и хвостами торчком, и мы снова бросились бежать так быстро, как только могли, и снова нырнули в какую-то канаву, которая в этот раз оказалась намного глубже, чем мы думали, и, покатившись кувырком, угодили в русло пересохшего ручья.
— Лодка, — крикнул я, — не проколите лодку!
Мы старались избегать камней и всего колючего. Когда встали на ноги, оказалось, что, в общем, никто ничего серьезно не повредил. Синяки и царапины, ничего страшного. И лодка и насос также были при нас. Только в этот момент я обратил внимание на жилет.
— Лиакват, — сказал я, — твой спасательный жилет весь порван.
Лиакват снял его, принялся вертеть и рассматривать со всех сторон, но ничего не попишешь, жилет был ни на что не годен. Он взглянул на меня с отчаянием, а затем на его лице появилась кривая улыбка.
— По правде сказать, твой тоже.
Подошел Хуссейн Али.
— И у Хуссейна Али тоже, — сказал он.
У нас не осталось ни одного целого жилета.
— Гм, зато мы на пляже, — сказал Рахмат.
— Мы на пляже, — повторил Хуссейн Али.
— А что, есть какая-то школа, где учат говорить очевидные вещи? — спросил Лиакват.
— Давайте скорее лодку надуем, — предложил Рахмат.
— Слишком поздно.
— Что?
Я повторил:
— Слишком поздно. Надо подождать до завтра.
— Неправда, можем и сегодня успеть.
Чтобы пересечь полосу моря, отделяющую нас от Лесбоса, нужно около трех часов, так нам перевозчик сказал. В тот момент было уже два или три часа ночи, мы добрались бы до острова с первыми лучами рассвета, и нас бы обязательно заметили. Нас не должны видеть, нам следует оставаться в темноте, и тогда все пройдет гладко. Нам надо дождаться следующей ночи.
— Я самый старший, — сказал я, — я главный. Можем проголосовать. Кто за то, чтобы отправиться завтра ночью?
Хуссейн Али первым поднял руку. Солтан и Рахмат почти сразу после него.
Лиакват вздохнул.
— Тогда поищем укрытие, — сказал он, — по возможности подальше от моря, — и, бросив насмешливый взгляд на Хуссейна Али, добавил, — чтобы какая-нибудь дикая волна не напала на нас, пока мы спим.
Хуссейн Али не заметил издевки, кивнул и сказал:
— Или крокодил.
Сказал это совершенно серьезно, вытаращив от ужаса глаза.
— В море крокодилы не водятся, — сказал Лиакват.
— Ты-то откуда знаешь?
— Знаю, и все, придурок.
— Несешь какую-то чушь! Ты даже плавать не умеешь.
— Ты тоже плавать не умеешь.
— Это правда, — пожал плечами Хуссейн Али. — Поэтому и крокодилов боюсь.
— Которых там нет! Понял? Их! Там! Нет! Они в реках живут!
— Я бы не был в этом так уверен, — пробормотал Хуссейн Али, глядя на воду. — В этой тьме кромешной, — сказал он, пнув камешек носком ботинка, — может все что угодно водиться.
Прекрасный день, да, назавтра был прекрасный день, даже несмотря на то, что мы израсходовали все запасы еды и воды. Солтан попробовал попить воду из моря и после первого глотка стал кричать, что вода отравлена, что греки и турки отравили ее, чтобы мы погибли. Мы были одни (ну, а кто еще мог там быть?), подолгу спали и мастерили ловушки для диких свиней. Мы не думали об опасностях плавания. Смерть всегда очень далеко, даже если ходит где-то поблизости. Ты надеешься, что справишься, и твои друзья тоже.
Около полуночи мы тихо вышли из укрытия. Перенесли вещи поближе к скалам, чтобы нас не заметили с проходящих судов. Лодку необходимо было накачать насосом — насосом в виде подушки, на которую надо нажимать ногой. Она была желто-синяя, эта лодка, не очень-то вместительная, если не сказать больше, и выдержать она могла вес явно меньший, чем суммарный вес нас пятерых, но мы делали вид, будто этого не замечаем.
Мы стали надувать лодку и крепить весла, а потому не увидели приближающегося луча света, бьющего со стороны моря.
Первым его заметил Рахмат.
— Смотрите, — сказал он.
Мы одновременно повернули головы.
Вдали, не могу сказать на каком расстоянии, шло судно, на бортах которого мигали красные и зеленые огоньки, и, может быть, именно из-за этих зеленых и красных вспышек или еще отчего-то мы решили, что это береговая охрана.
— Береговая охрана! — крикнул кто-то.
В приступе паники мы спрашивали друг у друга:
— Они видели нас? Они нас заметили? Кто-нибудь понял? Как бы узнать это?
Мы выпустили воздух из лодки, побежали к лесу и спрятались в чаще.
Почти наверняка это была рыбацкая лодка.
— Что делать будем?
— Лучше подождать.
— Подождать сколько?
— Час.
— А если они вернутся?
— Тогда до завтра.
— Лучше подождать до завтра.
— Да-да, до завтра.
— Ложимся спать?
