Метаморфозу трудно было назвать разительной, но если уж Лидия на протяжении стольких лет успешно справлялась с собственными недостатками (нос, как у ястреба, впалые щеки, немодные очертания губ), то личико Маргарет (убегающий подбородок, курносый нос) хлопот ей почти не доставило.
— О… — изумленно выдохнула мисс Поттон, глянув в зеркало. Голубые глаза обрели глубину, а бледность лица в сочетании с массой черных волос смотрелась почти как в том сновидении. — Благодарю вас…
Она тут же напялила окуляры. Лидия рассмеялась:
— Вы ведь не собираетесь пойти в них на прием?
— Конечно, собираюсь. — Мисс Поттон утвердила пенсне на переносице, в то время как Лидия свои очки сняла. — Если кому-то я в них не понравлюсь, ему же хуже. Спасибо… — добавила она. — Спасибо вам за все, что вы для меня сделали. Никогда я не была такой красивой.
Лидия улыбнулась и покачала головой.
— Если хотите, могу показать, как это делается, — сказала она, отправив очки в кожаный футляр и оглядев себя напоследок в зеркале. Сестра Стефании Елена несколько минут назад сообщила, что сэр Бернуэлл и леди Клэпхэм ожидают в экипаже внизу. «В любом случае, — подумала Лидия, — во дворец мы прибудем в самое время».
Она надела лайковые перчатки, окинула взглядом мисс Поттон — и осталась вполне довольна внешностью компаньонки. Несмотря на очки, Маргарет была хороша Даже слишком хороша.
— Маргарет, — спросила Лидия, пока они собирали сумочки, веера, шали, ключи, — чем вы намерены заняться, когда вернетесь? Я имею в виду в Лондон. Я могла бы помочь вам…
— О, в этом я полагаюсь на дона Симона, — отвечала та. — Моя судьба в его руках.
Она счастливо улыбнулась и двинулась по лестнице вслед за Лидией.
Прием проходил в небольшом флигеле, располагавшемся во внутреннем дворе старого султанского дворца в окружении деревьев и невысоких, крытых зеленой черепицей куполов. Сами султаны не обитали во дворце вот уже лет, наверное, пятьдесят, зато новое правительство — Комитет Союза и Прогресса — въехало в него немедленно. Флигель в три зала, тесноватый для приемов, с низким потолком и хрустальными канделябрами в западном стиле, не слишком соответствовал старым имперским традициям.
— Посол Лоутер едва ли знает, к кому сейчас следует обратиться, — откровенничал с Лидией сэр Бернуэлл, пока ярко разряженные слуги освобождали их от плащей и пальто. — Это как в старой истории о пророке: половина предсказаний его была правдива, но никто не знал, которая именно. Комитет Союза и Прогресса местами захватил власть. Хотелось бы еще понять, где эта места.
— По крайней мере при старом султане было хотя бы ясно, кому дать взятку. — Леди Клэпхэм расправила складку шифонового платья (барвинок и золото), затем ободряюще кивнула двум своим молодым спутницам. — Не беспокойтесь, дорогая, — добавила она, обращаясь к Лидии. — Если о вашем муже стало хоть что-нибудь известно, мы услышим это здесь. И я знаю человека, который видел его днем в среду. Надеюсь, он здесь. У этих русских азиатское понятие о времени.
И она устремилась туда, где приглашенных приветствовали любимец новой армии Энвер-бей и нынешний хозяин султанского дворца — медведеобразный Талаат-бей. Зала была полна народа: мужчины и женщины, одетые по последней европейской моде, в большинстве своем незагорелые и изьясняющиеся по-французски, и слуги в тюрбанах и мягких туфлях, разносящие серебряные подносы с прохладительными напитками. Взглянув на Маргарет, Лидия заметила, что та озирается, как бы надеясь увидеть здесь Исидро.
— Андрей! — воскликнула леди Клэпхэм, извлекая из толпы гиганта в зеленом мундире. — Князь Андрей Ильич Разумовский из русского посольства, — представила она его Лидии. — Миссис Эшер, супруга Джеймса Эшера. Его сиятельство знаком с вашим мужем, дорогая. Он был последний, кто видел его после этого случая с султанской стражей в среду, не так ли, Андрей?
— С султанской стражей? — Лидия вскинула глаза на подобного башне мужчину. Импрессионистски расплывались блики эполет, шитья, пуговиц. Затем с высоты к ней снизошло обрамленное золотистой бородой синеглазое добродушное лицо — склонившись, князь поцеловал ей руку. Лицевой угол — типично славянский, — машинально отметила Лидия. — Брахицефал. Черепной указатель — примерно 82. Да перестань же ты наконец думать о людях в медицинских терминах!
— Страшного пока ничего не произошло, — проговорил князь на безупречном оксфордском английском и предложил ей руку. Они прошли в колоннаду, где совершенно не к месту от столба к столбу развешаны были электрические гирлянды. Лидия ощутила едкий дух табачного дыма. Сами же курильщики представлялись ей пока смутными черными пятнами на светлом фоне.
День выдался холодный. Леди с обнаженными плечами (в их числе и Лидия) рисковали простыть.
— Ваш муж остановился здесь, в Стамбуле, — продолжил князь, как только они оказались подальше от чужих ушей. — Сейчас, после переворота, европейцы обычно предпочитают жить в Пера. За последние две недели армянские волнения улеглись, однако прекратить уличные столкновения греков и турок пока не удается. Ваш муж… — Он внимательно взглянул на Лидию, словно желая спросить о чем-то. «Его сиятельство знаком с вашим мужем», — намекнула леди Клэпхэм, представляя их друг другу. Несомненно, этот «младший атташе» состоял на тайной царской службе.
— Я знаю, что мой муж прибыл в Константинополь, чтобы посоветоваться… с друзьями. — Она особо выделила последнее слово и снова посмотрела в его улыбающиеся глаза. «Да, я в курсе, что мой муж был шпионом, как вы». Вряд ли леди Клэпхэм познакомила бы их, будь Россия союзницей Австрии. Узнать бы еще, на чьей стороне Оттоманская империя?
— Ax, — молвил он. — Все так, как вы сказали, мадам Эшер. — Улыбка его стала шире. — Стало быть, вам известно, что у него были свои трудности. Вы ведь не знаете, в чем они состояли?
Лидия покачала головой.
— Я только знаю, что он мог попасть в беду. Сэр Бернуэлл рассказал мне, что он появился в Константинополе неделю назад и что никто его не видел, начиная с полудня среды.
— А какую помощь вы надеялись ему оказать? — Князь спросил об этом вполне благожелательно, но что-то, однако, таилось в глубине его глаз. «Быть союзниками, — говаривал Джейми, — не обязательно означает хотеть одного и того же». И Лидия почувствовала легкое смятение и страх, как тогда, в Вене.
— Я полагала, что узнаю человека, который мог его выдать, — тихо солгала она и тут же поспешила добавить: — Я не знаю его имени… Так что же случилось в среду после полудня?
Казалось, Разумовский хотел что-то сказать, но передумал. Возможно, он и впрямь был другом Джейми.
— Как я уже говорил, он поселился на стамбульском берегу Рога. — Князь понизил голос и оглянулся на курильщиков. Никто не смотрел в их сторону, и все же они поднялись по короткой мраморной лестнице, ведущей в темный сад. — Адреса своего он никому не сообщил, и когда мы с ним встретились, у него был вид человека, который чувствует за собой слежку. В среду люди из дворца перехватили его на Большом Базаре — по приказу начальника султанской стражи, которого кто-то подбил на это, дав взятку. — Он усмехнулся. — Обычное дело…
— И Джейми попросил у вас помощи?
— Мы с ним дружим довольно долго, — сказал русский. — Обратись он к сэру Бернуэллу, тот скорее всего направил бы жалобу командованию армии или в Комитет Союза и Прогресса, но тогда бы дело затянулось на бог знает какой срок. Я же просто пошел туда, где начальник стражи (а стало быть, и сам султан) обладают реальной властью, и погрозил кулаком. Я, естественно, имею в виду кулак моей страны — его здесь боятся. Султан сейчас заигрывает с армией, подбивая ее на контрпереворот (все-таки он — глава магометанской веры, а это великая сила). Ну а в такой ситуации начальнику стражи и его хозяину, сами понимаете, нужны союзники.
Лидия вздрогнула, вспомнив сцену, промелькнувшую в окне посольской кареты, когда они проезжали по тесным улочкам старого города: три черноволосых клювоносых мужчины в форме цвета хаки избивали старика. Вокруг собралась толпа, но никто не осмеливался вмешаться, да и сам старик лишь прикрывал голову от ударов, видимо, понимая, что взывать о помощи бессмысленно.
— Они тут же увели его, — продолжал Разумовский, оглаживая волнистое золото усов. — Как я
