— Сударыня, — рассерженно крикнул он, — к такому тону я не привык — значит, передо мной пациент. Но, принимая во внимание Ваше гражданство, я совладаю с собой. Пожалуйста, покиньте сейчас же мой кабинет!
«Сударыня» непочтительно ответила: «Моё терпение на исходе! Своим вонючим дымом, который ты постоянно выпускаешь изо рта, ты меня не испугаешь. Отвори врата и приведи меня к моему возлюбленному, или же я призову тебя к ответу…»
Ошибочный диагноз, но душевнобольная, размышлял профессор. Пожалуй, будет лучше, если я оставлю Вас здесь. Странное совпадение, возможно, начало эпидемии космической шизофрении, оригинальная эпидемия…? Он любезно улыбнулся и сказал успокаивающе: «Не кипятитесь Вы сразу, милочка, это мы поправим. Ты можешь остаться у нас, в четвертом отделении у меня как раз есть свободная кушетка…»
Посетительница покопалась в своем пластиковом пакете, бормотала при этом: «Ганс был прав, это сложнее, чем я сначала предполагала. Сначала нужно привыкнуть к мышлению в трех измерениях. Несчастный, как мне довести это до твоего сознания?»
Теперь, когда профессор был убежден, что перед ним пациентка, он принял случай к сведению с рутиной опытного медика. Любовная интрижка с трагическим исходом, с обоих сторон легкая дебильность.
— Значит так выглядит наша маленькая Розуита, — сказал он в шутливом тоне, — ну ничего, мы Вас живо поставим на ноги! Позднее Вы сможете увидеться. Я только не пойму разгильдяйства в регистратуре, пропускают каждого.
— Кто такая Розуита? — с интересом осведомилась посетительница. — Она одна из его наложниц?
— Наложницы это хорошо, — весело заметил Гразме — А теперь хватит. Старшая сестра запишет твои данные и направит тебя в палату. Затем тебя чудненько искупают и ты получишь другое белье. Как только можно бегать в такой мороз в такой одежде?
Он протянул руку к кнопке звонка.
— И чтобы мне больше не пришлось лаяться с другими дамами…
— Руки прочь!
Профессор Гразме хотел нажать на кнопку, чтобы вызвать сестру. Приказной тон, в котором последовало это требование, заставило его замешкаться на секунду. В ту же секунду поднялось маленькое облако дыма. На том месте, где выступали округлые контуры кнопки звонка, были обуглившиеся остатки. Пахло паленой пластмассой.
Ауль решительно и целеустремленно отправилась в долгое путешествие, приготовилась ко всем мыслимым случайностям. Сохраняя душевное равновесие, она сказала: «Кроме того, что я Розуита, я еще и иностранка, которая здесь учится. Чему я могу научиться от вас? Меня зовут Ауль и я с „Квиля“. Ты уже сегодня поймешь это. То, что ты только что видел, мы называем „испарить“. Хочешь еще попробовать, или отведешь меня сейчас к нему?»
Сбитый с толку, профессор смотрел на обугленные остатки звонка. Они еще немного дымились. Он взял цветочную вазу и вылил несколько капель воды на раскаленное место. Гразме было далеко до того, чтобы поверить, что его посетительница могла учинить этот маленький переполох, он скорее предполагал короткое замыкание в проводке.
— Вы это право хорошо заметили, — с благодарностью сказал он, — у звонка всегда был дефект. Благодарю за то, что Вы своевременно обратили на это мое внимание. Я сейчас схожу за сестрой Хильдегард…
Он встал. Предупредительный возглас Ауль заставил его застыть на месте.
— Ты останешься здесь. Я Ауль и я с «Квиля». Три долгих недели я была в пути. И теперь я смотрю на отвратительную картину на стене. Она напоминает мне шестой спутник, так отец имеет обыкновение есть…
Профессор с ухмылкой посмотрел на свое масляное полотно, но улыбка угасла на его губах, когда картина вдруг упала вниз. Рама с грохотом треснула о спинку стула, полотно вспоролось. В первом ужасе он не произнес ни слова, растерянно пялился на свою уничтоженную картину. Затем он заметил, что Ауль рылась в своем пакете: в нем вспыхнула догадка. Разве эта девушка не с Востока, где магические трюки были традицией?
Ее невинная улыбка привела его в раж.
— Ах вот как, — разгневанно фыркнул он, — своими карманными трюками ты меня не убедишь! По видимости, шлюшка, ты из варьете или бродячего цирка. Но для тебя у меня есть успокоительное, ты у меня будешь такой маленькой…» Гразме пророчески указал большим и указательным пальцами на будущие размеры Ауль. «А картину я запишу на твой счет, ты заплатишь мне все до последнего пенни. Настоящий Гейдемюллер, достался мне по наследству — ну, погоди, ты, шлюха…»
— Что такое шлюха? — с интересом осведомилась Ауль.
— Спокойно! Я больше не хочу слышать от тебя ни слова! Вон!
Он хотел подскочить к Ауль, но бесконечное удивление нарисовалось на его лице, когда он вдруг остался в комнате один. Кресло, в котором только что сидела его посетительница, было пусто.
Сбитый с толку, профессор открыл дверь. В коридоре ни единого человека, везде мертвая тишина.
— Потихоньку я и сам тоже схожу с ума, — бормотал он и украдкой заглянул под письменный стол. Он присел, растущее смятение сковывало его мысли.
— Меня зовут Ауль и я с «Квиля». Ты это понял, наконец? — спросил голос рядом с ним.
Гразме медленно повернул голову. Рядом с ним сидела Ауль. Он взял себя в руки.
— Неплохо сделано, — охнул он, — Отражения, ты понимаешь толк в своей профессии…
— Как меня зовут?
— Да ради бога! Ауль. Но сейчас достаточно твоего вялого волшебства — или мне стоит сначала позвать санитаров?
— Откуда я?
— Да перестаньте Вы говорить эти глупости! — слабо запротестовал Гразме. — Что Вам вообще от меня нужно?
— Я вижу, ты все еще не совсем убежден. В этой комнате прекрасные большие окна, а снаружи холодно. Посмотри, это не фокус…
Он видел, как Ауль направила небольшой прибор на окно, у него больше не было сил, чтобы протестировать. Стекла тихо задрожали, в них вырезались буквы. «Что Вы делаете» тихо простонал он.
— Прочти, что там написано, — приказала Ауль.
На стекле, высотой двадцать сантиметров, были вырезаны буквы Р А Ч А. Холодный ветер дул через образовавшиеся отверстия. Гразме боязливо посмотрел на слово.
— Я больше ничего не понимаю, — признался он.
— Ты должен прочесть это.
— Рача, — пробормотал он едва слышно и теперь точно вспомнил, что этот Вайден как то называл его так.
— Отец порой так называет роботов, — деловито прокомментировала Ауль. — Ты мне можешь сказать сейчас, откуда я?
— Я не могу поверить этому, — буробил профессор, — я просто не могу поверить этому… Наверное… Нет, нет…
— Тогда мне придется представить тебе доказательство, о котором ты будешь помнить всю свою жизнь, — решительно объяснила Ауль и вынула из своего пакета другой прибор. Она повращала кнопки, что-то выставила и при этом невозмутимо объяснила: «Это интерферрективная пульсационная камера, с помощью которой можно дематериализовать известные вещи. Сейчас я уменьшу тебя до размера карлика, примерно до восемнадцати сантиметров. Твои умственные способности при этом не пострадают. Через минуту ты будешь примерно такого роста…» Теперь она, в свою очередь, указала на его будущие размеры.
