уничтожены. Одно дело – расправиться с врагами, другое – с соотечественниками, не ожидающими подвоха от своего. Ведь избавиться от них прикажут не кому-нибудь, а Грину. Обычная практика. Паскудная практика, не вызывающая ничего, кроме отвращения.
Мысль об этом не покидала Грина, пока он запоминал портреты боевиков «Бривибаи ванаги» и впитывал в себя информацию строчка за строчкой, абзац за абзацем.
К уже полученным от генерала сведениям это мало что добавляло. Грин узнал, где находится гнездо «Ястребов». Запомнил местонахождение «запасного аэродрома» в Юрмале. Выяснил, что собираются вместе они лишь по праздникам, для проведения акций и во время инструктажа у своих американских коллег.
Все это Грина не устраивало. Церэушники, сдавшие молодых латышских патриотов, скорее всего, самоустранились и, чтобы не светиться, едва ли выйдут на связь в ближайшее время. Праздников ждать было все равно что у моря погоды. А по поводу акций, то «Ястребы», по всей видимости, надолго свернули активную деятельность.
Забросив руки за голову, Грин откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.
В последний раз восьмерка «Бривибаи ванаги» действовала сообща в период подготовки и проведения кровавой бойни на Северном полюсе. За несколько месяцев до этого парни появились на шествии ветеранов-эсэсовцев, дружно молотя дубинками протестующих. Еще один такой праздник для нацистской души случился в прошлом месяце. Плюс два судебных заседания, на которых «Ястребы» присутствовали в качестве обвинителей, присяжных заседателей и… палачей. В результате были расстреляны двое русскоговорящих латышей, предварительно похищенных на улице среди бела дня. Переодевшись в санитаров, парни оглушили и увезли историка, публиковавшего в России материалы о сомнительных подвигах Ваффен СС. Точно так же они поступили с наивным ветераном Советской армии, вздумавшим обратиться в полицию по факту нанесения ему побоев. Обоих поставили к стенке, но где именно, в документах не сообщалось. Простая констатация фактов.
Похищены. Осуждены. Приговорены к смертной казни через расстрел. Право взять в руки пистолет разыгрывалось по жребию. Следовательно, остальные наблюдали. Возможно, втайне завидуя палачу. Ведь это так увлекательно. Пуля, выпущенная с близкого расстояния, разносит череп врага вдребезги. Кровь и мозги разлетаются во все стороны.
«Бах! Бог хранит Латвию!
Бах! Защитим родину от восточных варваров!»
Латышские мальчики решили поиграть в войну. Латышские мальчики заигрались. Пуле безразлично, в какую сторону лететь и чью башку дырявить. Она беспристрастна. Как был беспристрастен Грин до разговора с генералом Верещагиным.
Тот вернулся в гостиную ровно через три часа, сонно моргая и постукивая пальцем по циферблату наручных часов.
– Время, Глеб. Нам еще многое нужно обсудить, а ночевать я тебя оставить не могу. В целях конспирации, понимаешь?
– Да, – кивнул Грин.
Он действительно понимал. Ничего страшного, если тайный агент навестит начальника УФО в Кунцево. А вот спать под одной крышей не рекомендуется. Мало ли что придет в голову безжалостному майору Грину, пользующемуся доверием у генеральской овчарки. Может, он давно ведет двойную, а то и тройную игру. Может, продался американцам. Или просто свихнулся, спятил, слетел с катушек. Такого лучше держать на расстоянии. Пусть в Латвии дает волю своим кровожадным инстинктам. И неважно, скольких человек майор Грин спас, за скольких поквитался. Он профессиональный убийца. А порядочным людям с убийцами не по себе. Особенно поздней ночью, с глазу на глаз, вплотную.
– Что надумал? – поинтересовался Верещагин.
Присаживаться у огня он на этот раз не стал, предпочитая прохаживаться по комнате с руками, засунутыми в карманы домашней куртки, напоминающей покроем непомерно широкий уланский мундир. Стоячий воротничок, витые шнуры на груди, рукава с обшлагами. И помятая, обрюзгшая физиономия над всем этим бархатным великолепием.
Астра следила за своим хозяином с обожанием. Грин его в эту минуту почти что ненавидел. Он всегда испытывал подобные чувства к тем, кто посылал его на смерть. На свою или на чужую, без разницы. Они оставались в комфортных кабинетах, а он отправлялся в неизвестность. За Родину, за Силина, за Астафьева. За миллионы россиян, понятия не имеющих о его существовании. За неведомых ему полярников. За хрен его знает что, зачем и почему.
– В Латвию я отправлюсь как обыкновенный турист, – заговорил Грин, не глядя на прохаживающегося Верещагина. – Там мне понадобится один помощник. Без всяких шпионских штучек- дрючек, но при пистолете. И готовый беспрекословно и слепо исполнить любые мои приказания. Посулите ему любое звание, любое вознаграждение.
– Все равно он его не получит, – согласился генерал, тяжело ступая по порядком потертому ковру.
Видать, частенько ему доводилось кружить по комнате. Возлагая ответственность, давая распоряжения, карая и милуя. «А потом он умывает руки, – подумал Грин. – Не принародно, а под краном своей ванной комнаты. И внимательно следит за состоянием здоровья своих собак, чтобы не мучились от старческих болячек и хозяина не мучили. «Алло, больница? Пришлите, пожалуйста, врача. Тут нужно кое- кому усыпляющий укол сделать. Ради его же блага. Это решил я, генерал-полковник Верещагин. Спасибо. Жду».
– Не получит, – сказал Грин. – Да и зачем женщинам чины, деньги, почести? Они их только портят.
– Женщинам? – Верещагин резко остановился. – Ты намерен воспользоваться помощью бабы?
– Ну не то чтобы бабы. Мне нужна относительно молодая и привлекательная спутница. Знание латышского не обязательно. Умная, решительная, хладнокровная, спортивная. И, как я уже сказал, готовая на все.
– Ты что, трахаться с ней в Латвии собираешься?
– Все может быть, – передернул плечами Грин.
– Красивую и молодую ему подавай! – проворчал Верещагин. – Н-да, нелегкую задачку ты мне подкинул, Глеб. Не в Советском Союзе живем. Это при проклятом коммунистическом прошлом красоток в КГБ табунами вербовали. Сейчас с этим туго. Разве что шлюхи, которых под нужных людей подкладывают. Но тебе ведь не шалава нужна?
– Это не имеет значения. Я перечислил психические и физические качества, а моральные устои меня не волнуют.
– Что ж, сейчас поскребем по сусекам. – Оживившись, Верещагин сходил за маленьким плоским компьютером, раскрыл его, включил и некоторое время шарил в базе данных, сосредоточенно сопя и крякая. Наконец, остановив свой выбор на одной из кандидатур, он громко объявил:
– Анастасия Радзинская, двадцать девять лет, бывший лейтенант Службы внешней разведки. Потом переметнулась к нам. Принимала участие в шести зарубежных операциях, подает большие надежды. Честолюбива, исполнительна, разборчива в половых связях. Семьи нет. Живет одна, подозревается в лесбийских наклонностях. Похоже, майор, секс в походных условиях тебе не светит.
– Спорт? – спросил Грин. – Спортом она занимается? От нее требуется точный глазомер, хорошая реакция и умение подавлять эмоции. Кисейная барышня со смазливым личиком меня не устраивает.
– Радзинская всегда ходила в отличницах по стрельбе и физической подготовке. Сейчас регулярно плавает, играет в теннис и пляжный волейбол.
– Волейбол? То, что нужно. Беру.
– Тогда иди, полюбуйся. – Верещагин развернул ноутбук к Грину.
Тот приблизился и методично изучил все фотографии, хранящиеся в электронном досье. Анастасия бывала блондинкой, шатенкой и даже брюнеткой, но подтянутой, спортивной формы никогда не теряла. Широковатые для девушки плечи, мелковатые, близко посаженные глаза. В остальном довольно хороша собой. В объектив смотрит уверенно, знает себе цену и не манерничает понапрасну. Одевается просто, зато со вкусом. Коротко стриженные волосы предпочитает зачесывать наверх и за уши. Значит, если
