углу.
Нет, рыцари здесь были ни при чем. Скорее всего, подвал отгрохал под своим домом какой-нибудь ливонский купец, чтобы держать тут окорока и вина. Может быть, кто-то из восьмерки молодых «Ястребов» является их прямым потомком? Но фашистские традиции здесь сильнее купеческих. Чтобы определить это, достаточно было приметить на руках одного из парней перчатки, очень похожие на лайковые, а на другом – настоящий эсэсовский мундир.
С этими все ясно, определил Грин. Айнарс Ландаманис и Янис Криштопанис из рок-группы «Ливонцы»… Та-ак, а кто этот прилизанный красавчик с голубыми глазами и тонкими губами? Ну конечно, вожак «Ястребов» собственной персоной – Рихард Цукурше. По правую руку от него сидит большезадый Александр Андрес и что-то втолковывает шефу писклявым, как у кастрата, голосом… Далее идет Вилис Фриманис, с абсолютно лысой, выскобленной до блеска головой, напоминающей по форме приплюснутую лампочку...
Без особого труда Грин опознал бизнесмена Георга Лаариса в элегантных туфлях и с модными, дорогими часами на левой руке. А вот Гунар Хатто выглядел на его фоне неотесанной деревенщиной, которой, в сущности, и являлся...
И последний, Карлос Кирсонс, о чем-то мило болтал с пристроившейся рядом Настей. Этот наверняка считался в компании ловеласом и уже обхаживал девушку, не желая терять свою репутацию дамского угодника. Но стоило Рихарду наорать на него, как Карлос поспешил заткнуться, а на его лбу и скулах проступили красные пятна, точно нарисованные румянами.
При виде их Грину невольно вспомнился вчерашний инструктаж, разрумянившееся лицо Насти, ее прокушенная до крови губа… Не перестарался ли он с синяками? Стоило ли доводить напарницу до слез?
Размышляя об этом и многом другом, Грин не прислушивался к латвийской речи, зазвучавшей в подвале. Было и без перевода ясно, что судят его, русского агента, стоящего в наручниках и с ошейником на шее перед членами националистической группировки. Не вызывало сомнения также, что приговор будет вынесен единогласный и однозначный. Смертная казнь. Сперва через расстрел, а потом и через повешение, потому что цепь не позволит Грину упасть, и железный ошейник врежется ему в горло, ломая шейные позвонки.
Он заставил себя сосредоточиться лишь тогда, когда писклявый Александр поднялся со стула, чтобы зачитать приговор. После этого Рихард велел встать Насте и, растянув губы в змеиной улыбке, произнес по-русски:
– Что ж, Анастасия, от лица нашей партии благодарю тебя за службу. Ты выполнила свою часть работы, и мы тоже сдержим свое слово. Выйди на середину комнаты и встань перед своим шефом-садистом. Не оборачивайся. – Рихард ободряюще похлопал Настю по плечу. – Предупреждаю, в затылок тебе будет нацелен еще один пистолет, так что без глупостей. Ну а теперь протяни руку назад и получи свое оружие…
Повинуясь команде Рихарда, Вилис извлек из-под кожанки трофейный «Вальтер» и направил его в голову девушки. Одновременно Александр вручил ей другой пистолет, черно-серый, с шершавой рукоятью, будто обтянутой наждачной бумагой.
– Стэндард Армс оф Невада, – провозгласил Рихард. – Автоматика, самовзвод, без механического предохранителя.
– Но мой «Вальтер»… – пробормотала растерянная Настя, и Грин увидел, как она взвешивает «Стандард» в руке, словно бы сравнивая его со своим пистолетом.
– Твой «Вальтер» смотрит тебе в левое ухо, – сказал Рихард, – и готов выстрелить, если ты передумала. Ну? Приступай. Тебе ведь так хотелось посмотреть на мучения Глеба.
– Сколько в нем патронов? – спросила Настя.
– Десять. Вполне хватит, чтобы понаделать дырок в четырех конечностях, животе, башке и яйцах, даже если тебе вздумается отстреливать их по одному.
«Ястребы» сдержанно засмеялись, поглощенные происходящим. Вилис передернул затвор. Грин почувствовал, как холодный пот стекает по его телу.
– Пусть его отвяжут, – попросила Настя, указывая стволом на напарника.
– Зачем? – удивился Рихард. – Так он не упадет, а мы все с удовольствием понаблюдаем, как он будет корчиться, словно червяк на крючке.
Грин перехватил испуганный взгляд девушки. Подобно ему самому, она не была готова к подобному обороту событий. Трюк, который они отрепетировали в гостиничном номере, не предусматривал цепей и наручников. Да и расстояние между обоими было слишком большим.
Бледная, как Снегурочка, Настя шагнула вперед.
«Вот сейчас все и разрешится, – понял Грин. – Если она не простила мне прощальных оплеух, то все закончится крайне болезненно и обидно. А еще она может побояться выполнить задуманное, находясь под прицелом. Или не рассчитать движение. Тогда кранты нам обоим. С интервалом в пару секунд».
– Смелее, – сказал Грин чужим, охрипшим голосом. – Перед тобой всего лишь пленный русский офицер, а вокруг – лихие латышские парни, перебившие российскую экспедицию. Все просто. Нужно только сделать выбор. Давай, девочка. Или ты передумала поквитаться?
Он умышленно не уточнил, с кем поквитаться, и теперь молча ждал, опустив сведенные вместе руки. Он не молился, не вспоминал прожитую жизнь, не проклинал день и час, когда наметил план операции и выбрал в помощницы Настю.
– Действуй, лейтенант Шевцова, – почти беззвучно прошептал он.
Она прочитала приказ по его губам. Пистолет с выступающей скобой, сконструированной специально для стрельбы с обеих рук, еще мгновение смотрел стволом в пол, а затем пошел вверх, все быстрее и быстрее. «Ястребы» притихли, ожидая выстрелов. Но дальнейшее происходило в полной тишине.
Оторвавшись от ладоней Насти, «Стандард» устремился по плавной, выверенной дуге в направлении Грина. Расставив ноги, он смотрел на беззвучно кувыркнувшийся в воздухе пистолет. Требовалось не только поймать его за рукоять, но и развернуть стволом вперед, и сделать это скорее, чем опомнится стрелок с «Вальтером».
– Ложись! – отчетливо произнес Грин.
Его растопыренные пальцы приняли «Стандард», зафиксировали и слегка подбросили, чтобы поймать вновь. Наручники не мешали вести огонь с двух рук, ошейник не стеснял движений, а если это было и так, то Грин не замечал этого.
Он видел перед собой только Настю, медленно, неправдоподобно медленно падающую на пол, и восемь мишеней, среди которых одна являлась первой и наиболее важной.
«А если эти подонки дали девушке незаряженный пистолет? Теперь все равно…»
Хлоп! Резкий, как удар кнута, выстрел нарушил немую сцену. Вокруг бритой головы Вилиса возникло нечто вроде кровавого нимба, его «Вальтер» выстрелил тоже, но пуля ушла куда-то в сторону, визгливо рикошетя от стены к стене. Упавшая ничком Настя закричала, держась за свою забавную кепку.
Хлоп! Красный ореол вспыхнул над головой Рихарда, сунувшего руку за пояс.
Пока валились эти двое, Грин еще дважды нажал на спусковой крючок, уложив двоих «Ястребов», а потом задача усложнилась, потому что уцелевшие, вопя и толкаясь, бросились к выходу. На четверку беглецов пришлось потратить целых шесть пуль, но и этого оказалось вполне достаточно. Когда магазин «Стандарда» опустел и Грин перевел, наконец, дух, в затянутом дымом подвале не осталось ни одного живого «Ястреба». У двоих или троих конвульсивно подергивались ноги, но этого было мало, чтобы встать или тем более обратиться в бегство. Все они превратились в такие же неодушевленные предметы, как перевернутые в панике стулья.
– У кого-то из них должны быть ключи от моих кандалов, – сказал Грин, закашлявшись от пороховой горечи в глотке. – Только постарайся не наступать в лужи, а то испачкаешься, лейтенант Шевцова.
Настя подняла голову и осмотрелась, не веря своим глазам.
– Какие лужи? – тупо спросила она.
– Кровь, – объяснил Грин, – и она прибывает с каждой секундой.
Осторожно переставляя ноги, Настя приблизилась к мертвому Рихарду, склонилась над ним, обыскала и помахала связкой ключей.
